Любомир Гузар: часто выходим из церкви, если не такими же, так еще хуже

— Блаженнеший Владыка, Украина в этом году отмечает 1020-летие крещения. Что для нашей страны это значит?

— Принятие христианства придало совершенно особенный характер нашему государству, нашему народу, нашей культуре.

Самое главное достоинство принятия христианства – то, что мы стали христианами. Вера христианская является нашей проводницей в жизни.

— Когда надо крестить ребенка?

— Крестить ребенка нужно как можно скорее. Почему? Чтобы его воспитывать как религиозного человека.

Нам может казаться, что младенец ничего не понимает. Но я так скажу... Младенец, который казалось бы, совсем несознательный, очень реагирует на любовь отца и матери...

Крещение – это не есть акт принятия в какую-то организацию, когда ты получаешь билет и являешься членом такой организации. Религия – это встреча с Богом, а Иисус Христос дает нам особую форму встречи, того воплощения в Христе. Вот такое особенное включение в тело Иисуса Христа, которым является церковь, можно проводить с только что рожденным ребенком. Тогда ребенок пользуется этим, Божья благодать действует в том ребенке.

Мы даже пытаемся давать ребеночку Святое Причастие. Кто-то скажет: «Но он ничего не понимает»... Скажу так, что Причастие не от того действует, что мы понимаем или не понимаем что-то. А только от того, что Бог действует в том ребенке, а тот ребенок, будучи вполне невинным, совершенно чистым душой, воспринимает Божью благодать очень особенным способом.

Поэтому чем скорее ребенок будет крещен, тем лучше.

Ребенку нужно дать максимум возможностей воспринимать Божью благодать и расти в ней.

— Говорят, что нужно называть ребенка тем именем, в день какого святого по церковному календарю он родился.

— Да, есть такой хороший обычай, но не обязательно это делать. Правда, иногда попадаются такие разные имена, что и не знаешь откуда их откопали, это все равно, что назвать ребенка “автомашиной” или “локомотивом”...

Не все имена, скажем, такие популярные. Например, вчера у нас был Исаак. Мне кажется, что сегодня кого-то называть Исааком не будет хорошо воспринято. Можно давать два имени: одно более популярного святого, второе – менее.

У меня три имени: Любомир, Лев, Лука. Эти трое святых были счастливыми людьми, и я тоже счастливый.

Очень важно, чтобы имена давали в честь святых, которых признает церковь.

Я часто слышу, что люди дают такие престранные имена, которые не имеют ничего общего с христианством. Можно сказать, что ребенка таким образом лишают небесного заступника. Как по мне, то этого не должно быть между христианами.

— В чем смысл церкви для Вас?

Церковь – это сообщество верующих. Церковь – это не только какая-то организация, какое-то административное тело, а в первую очередь – сообщество верующих людей.

Сообщество тех, кто действительно верует в Бога, кто не только формально, только по причине, что они были крещены, принадлежат к той организации. Это сообщество людей, которые хотят и стараются жить по тем принципам, в которые они веруют, которые они принимают как Богооткровенные истины, как основание жизни для верующих людей.

— Что, по вашему мнению, имеет наибольшее влияние на украинское общество: масс-медиа, церковь или политика?

— Те, кто проводят разные опросы, говорят, что люди больше всего доверяют церкви.

Затруднительно сказать, что больше всего имеет влияние на людей.

Думаю, что существует серьезная нехватка доверия к власти, и потому я очень сомневаюсь, что власть или ее политика имеет такое настоящее влияние на людей. Но, с другой стороны, по-видимому, большое влияние имеет экономическая жизнь, потому что люди должны жить. Следовательно, обстоятельства экономические имеют влияние, потому что каждый ищет, как обеспечить себя, свою семью.

Но что больше всего влияет на душу человека? Мне очень трудно назвать что-то одно.

Думаю, факт, что мы сегодня являемся самобытным, независимым государством каким-то образом влияет на людей.

— Смотрите ли Вы украинское телевидение? Что можете о нем сказать?

— К сожалению, не смотрю, потому что не вижу. Я слушаю радио. Но та музыка, что на радио – не очень увлекает меня. Я ищу всегда разные дискуссии по радио: по-украински или на других языках.

— Сколько Вы знаете языков?

— Столько, скольким я должен был научиться по жизни. Разговариваю по-немецки, по-итальянски, по-английски, по-польски.

— Обращаются ли к Вам наши политики за каким-то советами?

— Специально – нет. Никто не приходит спросить: что думаете или что бы посоветовали.

Бывает с кем-то встретимся при какой-то возможности, так при случае могут спросить, но это очень-очень редко.

— Как бы Вы могли оценить политическую ситуацию в Украине?

— Она выглядит достаточно невыразительной.

Нет какой-то ясной линии, все такое растерянное, и в результате производит неутешительное впечатление от тех людей, которые не знают, что делают, или знают, но нам не говорят. Тяжело понять мотивацию того, что происходит.

Мое впечатление такое: мы - в дороге, мы учимся, у нас нет государственных мужей.

Недавно в одной радиопрограмме вспомнили о немецком канцлере Конраде Аденауэре. Этот человек знал, чего хочет для своего народа, для своего государства.

А у нас я таких людей не вижу, чтобы было ощутимо, что те люди думают далеко наперед, думают широкими категориями, на благо всего народа.

Наш процесс выборов, по моему мнению, несовершенный. Мы выбираем людей не по их заслугам, а по каким-то принадлежностям. Что не всегда в пользу народа.

— Что Вы понимаете под словом “национализм”?

— Мне больше нравится слово патриотизм. Патриотизм – это любовь к своей родине.

Людей на свете много, но есть только один отец и одна мать. И так случается, что между всех других людей, ты любишь и уважаешь их больше всего, но это не значит, что я других не хочу уважать.

Так же и патриотизм. Господь Бог нам так дает, что мы рождаемся среди какого-то народа, что мы к нему принадлежим. И этот народ – это мой народ, и я хочу быть живым членом этого народа. В то же время уважать и любить другие народы.

— Меняются ли со временем грехи людей?

(Смеется)

— Кажется, человеческая природа от Адама и Евы и до сих пор очень мало изменилась. Мы повторяем те же грехи, может, с некоторым иным акцентом, но, к сожалению, человеческая природа очень мало изменяется. То же относится и к грехам.

Опыт учит нас, что, к сожалению, и добродетели, и наши грехи - всегда очень актуальная тема.

— Многие священники позволяют целовать себе руку, Вы нет. Почему? А вообще зачем целовать руку священнику?

— Видите ли, это такой старинный обычай.

Когда я еще был маленьким мальчиком, мы целовали руку отцу. Это было так принято. Сейчас я не знаю, сколько детей так поступают.

Отец у нас был тем, конечно, вместе с матерью, кому я обязан жизнью. Сегодня люди от этого как-то отошли, роль отца уже не такая четка.

Некоторые священники, я не знаю, от чего именно это зависит, считают, что им положено целовать руку.

Видите ли, я воспитывался уже в других культурах. Жил в Австрии, Америке, Италии, где такого обычая нет, и для меня это уже чужое. Мне кажется, что при сегодняшних обстоятельствах, при сегодняшнем понимании задачи священнослужителя, это уже устарело.

Таковы мои представления.

— Часто ли бываете в Ватикане и видитесь ли с Папой Римским? О чем с ним разговариваете?

— Я не часто бываю в Ватикане, может, три-четыре раза в год. Мы с ним обсуждаем текущие дела, это не товарищеские встречи.

— Не хотите ли Вы стать Папой?

— Такого желания нет. Это не для меня, такое меня не привлекает и никогда не привлекало.

— Читала много Ваших высказываний относительно единой поместной церкви в Украине, но так и не поняла Вашей позиции. Вы “за” или “против”?

— Я целиком “за”, чтобы была единая поместная церковь в Украине – так, как это было во времена Владимира. К сожалению, она разделилась.

Сегодня есть по меньшей мере четыре ветви той первоначальной церкви, каждая из которых претендует на то, чтобы называться исключительной наследницей Владимировой церкви.

Единая поместная церковь означала бы один поворот к той первоначальной Киевской церкви, которая была единой во времена Владимира.

Как к этому прийти? Не всегда легко понять, потому что мы на протяжении веков наработали сколько разных дополнительных объяснений и пониманий, что избавиться от всего того багажа не так легко.

Важнее всего то, что это деление не пришло через большую любовь к Христу или церкви, а скорее через наши грехи. А от грехов не так легко избавиться.

Мы все должны иметь перед глазами цель, к которой мы хотим дойти, и если будем действительно хотеть, то дойдем.

Такая вещь, как единство церкви, в большой мере зависит от желания народа. И здесь бы нужно было поработать и узнать, правда ли народ хочет одной украинской киевской церкви – такой, как была когда-то.

— На какие проблемы больше всего церковь сейчас обращает внимание?

— Очень важным является моральное поведение: поступать согласно с предписаниями или с волей Божьей. Потому что то, что мы называем христианской моралью – это есть принципиально то, чему Господь Бог нас учит, как мы должны служить ему, служить друг другу.

Мы живем в посткоммунистическом мире. Коммунизм сознательно старался изменить направление жизни человека. Он имел свои приоритеты, чтобы человека угнетать, сознательно лишить человека своего достоинства, сделать его своим орудиям для определенных целей.

К счастью, коммунистам не удалось это окончательно сделать, но они много причинили вреда. Не полностью, но лишили понимания человеческого достоинства, которое каждый должен лелеять, прежде всего, в своей собственной жизни, а также в своем ближнем. Таким образом отдастся каждому место под солнцем.

Думаю, что именно это сегодня является нашей самой большой проблемой, которая нас преследует в политике, экономике, культуре.

Те трудности, которые мы встречаем в политической жизни, – непоследовательность морального поведения. Трудности, какие мы находим в экономической жизни, – нехватка ощущения справедливости, добросовестности, честности в труде. Это есть следствия такого шатания в понимании моральных стоимостей, моральной жизни.

Из-за этого мы имеем сегодня такие проблемы. Потому церковь должна очень поработать, чтобы людям помочь жить моральной жизнью. А это связано со вторым делом – образованием.

Люди должны осознать, что значит жить согласно со своей верой, что значит быть христианином в практической, ежедневной жизни.

— По вашему мнению, священнику лучше быть женатым или нет?

— Я сам происхожу из семьи священников. Мой дедушка был священником.

Что лучше?.. Есть польза тут, есть польза там.

Важно то, действительно ли человеку дано священническое призвание – быть священником. Есть священники, которые имеют большую семью и прекрасно, полезно работают для своего общества.

Есть другие, которые не имеют родственных уз и не выполняют должным образом свои обязанности.

Следовательно, насколько хороший священник, зависит не от того, женат или неженат он, а от того порядочный или непорядочный он человек.

— А как трактует церковь такое явление, как сновидение?

— Безусловно, если кто-то живет по соннику, всю свою жизнь строит на том, это смешно...

Однако сон – это часть нашей жизни, через сон наше подсознание дает о себе знать.

Я не являюсь специалистом по этим вещам, однако думаю, что сновидения могут иметь даже практическое значение в человеческой жизни.

Кроме того, мы знаем, что могут быть вещие сны, правда, это очень-очень редко случается.

В каждом обществе найдется человек, который скажет, что видел или говорил с Иисусом или Девой Марией. (Смеется. – Авт.). Знаете, это уже чистое воображение...

— Часто ли Вам снятся сны?

— Тогда, когда не могу хорошо заснуть... К счастью, не очень часто. Я почти никогда не помню, что мне приснилось, потому чувствую себя очень счастливым.

— Есть ли что-то такое, что Вам не нравится в людях?

— Да, конечно.

Когда я вижу что-то, что мне не нравится: поведение, способ общения, отношение к людям, – так меня научили мудрые люди, спросить себя, не делаю ли я сам того же. Вы знаете, и то, что мне не нравится в других людях, я часто сам делаю... Но я бы того в себе никогда не заметил, если бы не увидел в других.

— А что любите в людях?

— Чтобы были людьми! Чтобы были собой. Мне очень нравится простота, такое отсутствие претензий. Я в своей жизни встречал много людей, какие на самом деле своим поведением, своим наставлением, мне очень нравились, такие благородные люди. Пообщавшись с такими людьми, сам становлюсь лучше. Могу возвыситься до какому-то высшего уровня.

Думаю, что нашему обществу пошло бы на пользу иметь больше таких людей.

— Какую роль играет сейчас Украинская Греко-католическая церковь между Римом и Восточным православием?

— Кажется, не очень видное наше участие в том. Однако я думаю, что если мы искренне стараемся быть добрыми христианами, добрыми детьми нашей церкви, то для здорово мыслящих православных это становится примером. Почему? Можно быть ребенком, последователем восточной традиции, и в то же время быть в сопричастии и с преемником святого апостола Петра. Быть, утешаться и жить согласно с традицией христианского византийского Востока. Одно слово быть католиком. То есть это другого не исключает, а скорее наоборот – даже помогает.

Думаю, что сегодня наше задание, может, не в ведении каких-то особенных диалогов, а в примере ежедневной жизни.

Как по мне, в этом наш самый большой успех.

— Почему многие люди идут в разные секты, почему их так легко переманить?

— Потому что их вера слаба. Они ходили в церковь, но не знали, почему.

А секты действуют, они применяют разные социологические, психологические способы, чтобы приманить людей. И, обычно, приманивают людей со слабой верой, духом, людей, которые наделали в своей жизни много глупостей, больших грехов. Это такие люди, как говорят, которых ветер колышет: они сегодня здесь, а завтра там.

Человеку, который искренне убежден в своей вере, не нужно идти куда-то.

Думаю, что все-таки здесь есть еще вина наших обществ. Я вам уже вспоминал, что церковь – сообщество верующих. Это должно быть живое сообщество, а не какое-то формальное.

Вот мы все в воскресенье просто сошлись, и никто ни о ком не заботится, никто никому не хочет помочь, отбыли свое, так сказать, ярмо.

Если бы мы были сообществами искренне верующих людей, где бы каждый о каждом заботится, то в секты было бы намного меньше кандидатов.

Я признаю, что наша в этом большая вина, потому что мы чрезмерно формалистичны.

Каждый раз мы должны выходить из церкви лучшими, мы же там очень особенным образом встретили Бога. Бог есть везде, но в церкви особо: послушали Его слово, приняли святое Причастие. Одним словом, стали лучше.

Однако, к сожалению, часто выходим из церкви, если не такими же, так еще хуже. Так приходят люди в церковь, чтобы прийти... Как говорят, «біг пес через овес, і не шкодило ні псові, ні вівсові”.

Секты делают очень хорошую вещь – стараются позаботиться о человеке, помогают ему во всем возможном. А в наших церквях, принципиально, этого почти нет.

— Что бы хотели пожелать нашим читателям?

— Если они верующие, то чтобы были настоящими верующими, чтобы любили свою церковь, свой народ, своего ближнего. Чтобы были живой частью своего общества – церковного или гражданского. Чтобы хотели делать другим добро.

Этого бы я очень желал, потому что если мы все начнем это понемногу делать, то будем успешны.

Разговаривала Оксана Климончук