УГКЦ – самая большая восточная католическая церковь в мире, насчитывающая более 5 млн. верующих. Ее центр отныне размещен в Киеве. Переезд резиденции главы конфессии из Львова вызвал большой резонанс в обществе. Свое мнение по этому поводу высказали, кажется, все. Что думает о таком событии предстоятель УГКЦ, мы узнавали лично у Блаженнейшего Любомира. Он любезно ответил на вопросы «Инвестгазеты» в своих новых киевских апартаментах – обычном жилом доме на Никольско-Слободской улице. 

Наша мечта - единая украинская церковь

Интервью с Верховным архиепископом Киево-Галицким Блаженнейшим Любомиром Гузаром, предстоятелем Украинской Греко-Католической Церкви

– Ваше Блаженство, расскажите, когда и в связи с чем принималось решение о переезде? И чего ожидает церковь от такого изменения?

– Этот шаг планировался давно. Владыки по много раз обсуждали между собой переезд. Ну а то, что это случилось именно сейчас, я объясню так. Во время советской власти греко-католики расселились по всей территории Украины. Наша обязанность – обеспечить всем верным равную духовную опеку. Второй аргумент переезда заключен в том, что, согласно закону церкви, главная резиденция должна размещаться в столичном городе. До этого времени УГКЦ была единственной, чей центр размещался не в столице. По любому поводу надо было в срочном порядке добираться в столицу поездом, самолетом, на авто из Львова.

– Ваш переезд сопровождался резкими заявлениями со стороны некоторых конфессий и политических сил. Чем обусловлена такая нетерпимость с их стороны?

– Я не могу понять всю глубину смысла этих протестов. УГКЦ не является угрозой ни для московского патриархата, ни для киевского. Претензии, что мы пришли на православную землю, я также не могу объяснить. Если так мыслить, то возникает вопрос, что тогда делают здесь мусульмане и иудеи? Украина – государство многоконфессиональное, здесь все имеют право на свою веру. К тому же мы не собираемся никого ни преследовать, ни переманивать.

– Вместе с тем, вы согласны с утверждением, что переезд резиденции главы УГКЦ будет способствовать росту популярности и сближению с другими украинскими церквями?

– Безусловно, если кто-то этого боится, то он прав. Так сложилось исторически, что во время разных оккупаций мы всегда вели четкую проукраинскую линию и сегодня ее держим. Хотя, я подчеркиваю, мы не стремимся взращивать шовинизм, хотим лишь популяризировать христианский патриотизм. А то, что мы поддерживаем украинский дух в украинской державе, не означает, что учим ненавидеть Москву. Она – наш сосед. Мы настроены только на улучшение российско-украинских отношений.

– Однако представители Московского патриархата заявляют, что ваш переезд поставит крест на межцерковном диалоге. Вы можете поделиться, в чем он состоял до этого момента?

– Диалога не было. Теперь я надеюсь, что у нас появится больше возможностей для встреч и общения.

– Резонанс вокруг перемещения центра УГКЦ обнажил еще одну проблему. Оказывается, украинцы мало знают историю отечественных конфессий. Многие откровенно говорят об этом.

– Вы абсолютно правы. Теперь мы будем искать возможность спокойно представить, кто мы есть на самом деле. Общественность должна знать, что УГКЦ – часть украинского народа и киевской церкви, которая была создана более тысячи лет назад благодаря усилиям равноапостольного князя Владимира. В процессе исторического развития она попадала в разные обстоятельства. Украинская церковь всегда была близка к Константинополю, но и Риму никогда не была чужой. Так сложилось, что в результате Берестейской унии наши епископы заявили о единстве с Римом, хотя они не просчитали всех последствий такого соглашения. В результате украинский народ оказался расколотым по сегодняшний день. При этом все украинские церкви дети единого корня – киевского.

Наша главная мечта – с Божьей помощью вернуть назад ту неделимую церковь. Она сегодня существует в рамках украинской православной церкви московского, киевского патриархатов, украинской автокефальной православной и греко-католической церквей. Найти путь друг к другу нам нелегко. Столетиями нарастали ненужные стереотипы и предубеждения.

К тому же есть много противников нашего объединения. Не всем нравится то, что в Украине может появиться сильная церковь.

– Перед окнами ваших апартаментов возводится главный храм греко-католиков. Расскажите, как выбиралось место для строительства, кто автор этого проекта?

– Выбор места для собора был интересным. Разговор о строительстве храма в Киеве начался еще при моем предшественнике – Блаженнейшем Мирославе Любачивском. Город предлагал разные места. Однажды мы даже запланировали освящение одного участка под строительство возле Львовской площади, но со временем поняли, что там мало места для того, что намечено.

Потом Александр Омельченко предложил нам место на левом берегу Днепра. Присутствующие на встречи с мэром владыки сначала посмотрели друг на друга, а потом сказали: «А почему бы и нет?» Это ведь тоже Киев. Сначала нам предложили начать строительство на улице Луначарского, но потом мы договорились с городскими властями о том месте, где сейчас возводится собор. Мы очень довольны таким расположением.

– Скажите, то, что храм возводится именно на левом берегу, не скрывает под собой какого-то символизма?

– Знаете (улыбается), если и есть какой-то символизм, то он появился после начала строительства. Мы не искали специального места, чтобы осуществить некий символ. Это было общее решение властей, главного архитектора и УГКЦ, основанное на том, что в центральной, исторической части Киева, свободного места нет. Да мы и не настаивали на строительстве в центре города.

Это теперь уже возникают разные интерпретации. Я слышал, некоторые говорят, что униаты (так ведь нас называют) «через Збруч перебрались, а теперь уже и Днепр перепрыгнули».

– Ваше Блаженство, кто помогает строить храм и во сколько этот проект обойдется?

– Строительство осуществляет вся наша церковь. Мы с самого начала говорили прихожанам в Украине и по всему миру, что этот храм не для отдельной общины или города. Это главный собор церкви. Это храм для каждого греко-католика. Такова философия собора. Строительство осуществляется на пожертвования со всего мира. Мы не получали никакой помощи ни от правительств, ни от международных организаций. Это исключительно средства прихожан.

Что же касается общей стоимости, то я припоминаю, что при проектировании собора она составляла приблизительно $6 млн. А архитектором выступил Николай Левчук.

– Вообще, пожертвования – это основа деятельности любой церкви, или религиозные организации могут зарабатывать средства сами?

– Сегодня церковь содержится только за счет добровольных пожертвований. Но так было не всегда. До Второй мировой войны каждая парафия имела свою землю, леса. За их счет содержались местная церковь и священнослужители. Но все эти угодья у нас отобрали. Мы планируем договариваться с правительством, чтобы нам вернули это добро. Кроме того, церковь также владела предприятиями, даже банк свой был. При митрополите Андрее Шептицком был блестящий экономист – отец Войнаровский, который вел хозяйство.

– Церковь имеет свой бюджет, и как он формируется?

– Сейчас мы только пытаемся восстановить нашу прежнюю финансовую политику, активно работаем над принципами общецерковного бюджета. До этого времени, учитывая, что мы были в подполье, это проводилось на примитивном уровне: каждая епархия имела свой приблизительный бюджет и отчисляла в центр определенную сумму.

– Священнослужители получают зарплату?

– Да, церковь пытается обеспечить им какой-то минимум. Но сейчас мы стараемся учесть личные обстоятельства каждого. Церковь также заботится о том, чтобы все служители получили страховку, имели государственную пенсию, и не только. Я, например, получаю фиксированную зарплату, но она невысокая.

– А как обстоят дела с налогообложением?

– Видите ли, пожертвования налогами не облагаются. Ведь граждане уже раз отчислили с этих доходов положенное государству. Если же у церкви появятся предприятия, то она, как и любой другой субъект хозяйствования, будет отчислять налоги. Мы никогда не требовали, чтобы церковь освободили от коммерческих налогов. При этом мы обязаны платить за газ, электроэнергию и связь как коммерческие организации.

– Блаженнейший, как церковь общается с бизнесом? Существует ли какой-то особенный диалог этих институтов?

– Все происходит само собой. Пример: в Тернополе кто-то из священнослужителей организовал местных бизнесменов и проводит с ними регулярные встречи на волнующие их темы. Это своего рода духовное обслуживание профессиональной группы, в которой часто возникают вопросы не только делового, но и морального характера. Не каждый умеет делать деньги. Для того чтобы быть бизнесменом, надо иметь дар Божий, который требует поддержки.

Искренне говорю, я очень интересуюсь экономикой. Когда я был в Америке, с удовольствием читал The Wall Street Journal. Не потому что у меня много денег, а потому, что люди, работающие с большими деньгами, – самые большие реалисты, они знают вес каждого слова.

– Вопрос в контексте прошлых президентских выборов. Как УГКЦ прошла через это своего рода испытание?

– Сам я в Киеве на Майдане не был, но на львовском «майданчике» присутствовал. Могу сказать одно: церкви нельзя ангажироваться в политику и выражать благосклонность определенным политическим силам и группам. Ей надо быть на страже общечеловеческих ценностей. Мы в тот период старались стать на сторону справедливости.

– Как строятся ваши отношения с руководством страны? Бывали случаи, когда к вам обращались за советами?

– При случае приходилось обсуждать разные темы с руководителями страны, но целенаправленно за советом никто из них не обращался. Это естественная ситуация. Так повелось, что в Украине власть всегда относилась к церкви с некоторым предубеждением. Сотни лет здесь господствовало чужое правительство, которое не особо чтило нашу церковь. Теперь же, когда власть является украинской, мы должны привыкнуть друг к другу. К тому же надо понимать, что большинство чиновников воспитывались во времена коммунизма, и их способ мышления остался прежним. Они не знают, что делать с церковью, а мы не знаем, как вести себя с властью. Поэтому, когда я встречаюсь с высшим руководством, всегда говорю: давайте учиться общаться друг с другом. Ведь власть и церковь – партнеры, они служат одному народу.

– То есть за последние полгода вы так и не ощутили никаких позитивных изменений в этом диалоге?

– Их очень мало. Я всего лишь раз встречался с Президентом, но при этом я долго отсутствовал в Украине. На то были объективные причины: мое лечение в США и смерть Папы Ивана Павла II.

– Всем известно, что покойный Папа был благосклонен к нашей стране. Чего ожидать украинцам от взошедшего на престол Папы Бенедикта XVI?

– Я вам приведу лишь один пример. В Риме работает Совет благотворительных организаций со всего мира, которые занимаются помощью церквям Восточной Европы. Во время встречи с руководителями этих обществ Папа поручил им помогать именно Украине. Он попросил способствовать нашей стране в развитии социальной сферы, образования, что мне весьма приятно.

– Ваше Блаженство, в завершение нашего разговора хотелось бы попросить сказать несколько напутственных слов читателям нашей газеты.

– Начну словами поэта: «Праця єдина з неволі нас вирве, нумо до праці, брати!». А от себя скажу так. Давайте не будем ждать, что Президент и правительство за нас все решат. Каждый должен, закатав рукава, работать и чувствовать ответственность за общее благо.