Преподаватель догматического богословия Украинского Католического Университета и главный редактор журнала «Христианин и мир» Виктор Жуковский рассказал нашему порталу какова разница между православным, латинским и греко-католическим богословием, как повлияла Брестская Уния на богословскую мысль Киевской Церкви, а также какое место занимает святой Григорий Палама в восточно-католической традиции.

Виктор Жуковский: Богословие УГКЦ интенсивно развивается

— Виктор, у многих православных нет четкого понимания чем отличается греко-католическое богословие от латинского. Так скажите, пожалуйста, есть ли в действительности такая разница и в чем она заключается? 
   
— Разница между греко-католическим богословием и латинским такая же, как между православным и латинским. Я не беру во внимание разнообразные последствия латинизации, имевшие место на протяжении истории УГКЦ. Последнее является проблемой, а не природой богословия греко-католиков. Литургически-богословские трудности, связанные с долгой латинизацией УГКЦ, постепенно решаются на разных уровнях жизни и богословствования Восточной католической церкви. Определенная разница заключается в экклезиологии, поскольку УГКЦ, как поместная церковь, состоит в общении с Римской церковью в контексте Вселенской Церкви, тогда как православная нет. Важно также и то, что когда мы говорим об интерпретации богословствования греко-католиков, то нужно различать ситуацию, которая реально присутствует в богословии и духовной жизни УГКЦ, и какой она должна быть с учетом ее восточнохристианской природы (принимая во внимание не только латинизацию, но и состояние зрелости разных измерений жизни УГКЦ сегодня). 

— Как Брестская уния повлияла на богословскую мысль Униатской Киевской Церкви? Насколько был изменен богословский дискурс? 

— Вопрос очень сложный, поскольку затрагивает различные пласты духовной жизни и богословия УГКЦ, в которых по-разному проходили трансформационные процессы после унии. Чтобы хоть немного затронуть главные аспекты ответа нужно прочитать книгу о. д-ра Бориса Гудзяка «Кризис и реформа» и другие исследования на эту тему, в частности работы Королевского. Если коротко, то богословствование в УГКЦ пережило разные влияния, а именно: латинские, польские, протестантские и др. Эти влияния очень негативно сказались на развитии восточнохристианской духовно-богословской аутентики в УКГЦ, которая в значительной мере была утрачена. Это касается как академического богословия, так и аскетически-монашеского подвижничества. Несмотря на потери, УГКЦ перед лицом очень трудных историко-культурных и религиозно-политических вызовов выжила и последние десятилетия интенсивно развивается, очищая свое богословие, восстанавливая то, что потеряно, и, глядя в будущее, «созревает» к патриархальному укладу как своим богословием, так и духовностью. 

— Какие бы Вы могли бы назвать имена ведущих греко-католических богословов, сделавших вклад в богословское наследие Киевской традиции? Чьи труда Вы бы советовали прочитать православным для более глубокого понимания греко-католической духовности? 

— О. д-р Петр Биланюк и его труды, которые, к сожалению, еще не доступны широкой общественности, также стоит почитать труды Софии Сеник, Королевского, ну и само собой разумеется, Андрея Шептицкого, Иосифа Слипого, Мирослава Ивана Любачивского, о. Петра Галадзы, о. Андрея Чировского. 

Что касается греко-католической духовности, то такой, специфической, не существует! Духовно-богословская жизнь УГКЦ строится на восточной, византийской традиции со всем ее богатством и разнообразием. Очевидно, что у разных монашеских конгрегаций, мирянских сообществах практикуют различные римско-католические подходы к молитвенно-духовной жизни. В этом и заключается специфика Восточной католической церкви: сохраняя свою, принятую от Киевского крещения, духовно-богословскую традицию, одновременно оставаться открытым для других парадигм духовного пути, которые не противоречат, а дополняют собственную традицию. 

— Какое место занимает святой Григорий Палама в восточно-католической традиции? 

— Пока реальная ситуация не лучше, чем была в Православной церкви до 20-го века, когда имя Паламы было забыто. В Православной традиции Палама был забыт в богословско-академической сфере, однако, в духовно-литургической жизни его фигура всегда присутствовала. В УГКЦ богословие Паламы начало постепенно разрабатываться в последние 8-10 лет. Появилось несколько статей и научных трудов по богословию святого Григория Паламы, уровня магистерских, лиценциатских и докторских работ. Однако его праздник, который православные церкви празднуют во второе воскресенье Великого поста, официально еще не восстановлен в литургическом календаре УГКЦ, хотя в некоторых монашеских и академических сообществах этот праздник отмечают. Одним словом, хоть и медленно, но все же идет процесс возвращения наследия великого подвижника и богослова Восточной Церкви и для УГКЦ. (Тем, кто интересуется вопросом легитимизации богословия Св. Григория Паламы в греко-католической церкви советую прочитать мою статью: Жуковский В. Святой Григорий Палама и проблема его церковной легитимизации в УГКЦ / / Научные Записки Украинского Католического Университета. - 2009. - № 1 - С. 145-159). 

— Чем является паламизм вообще, и тем более в УГКЦ? Это живая богословская традиция, или переживания богословского дискурса, возникшего в рамках российской богословской школы в 20 веке? 

— Читайте «Добротолюбие», работы самого св. Григория Паламы а также его современных интерпретаторов, в частности: В. Лосского, Г. Флоровского, И. Мейендорфа, К. Уера, Х. Яннараса, Софрония Сахарова. 

Паламизм — это богословская интерпретация свидетельства о традиционном духовно-мистическом святоотеческом опыте богопознания, осуществленная Григорием Паламой более четким и систематическим способом, чем такую интерпретацию мы встречаем у отцов до Паламы. Поэтому паламизм — это богословское осмысление и выражение мотивации, цели, образа внутреннего делания христианского подвижника. Паламизм как богословие без живой духовной практики не имеет смысла. Относительно УГКЦ, то см. выше. 

— Практикуется ли исихазм монашеством УГКЦ? 

— Вопрос в том, что понимать под понятием исихазм (См.: классификацию различных подходов к пониманию исихазма в книге К. Уера «Внутреннее царство»)? Если речь идет о практике постоянной Иисусовой молитвы, то ответ будет да, и весьма широко. Если говорить о глубинном внутреннем делании и борьбе с помыслами, то думаю, что есть подвижники и в УГКЦ, как в монашестве, так и в миру, для которых именно в этом заключается суть христианского подвига. Но это духовно-интимная сфера и Бог знает тех, кто пытаются жить истинной исихией. 

— Как вообще Вы относитесь к духовно-богословскому опыту православных, обретенному вне единства с Католической Церковью? Стоит ли его прививать к современной УГКЦ? Или, может, православная традиция уже настолько далеко отошла от католичества, что перенимание опыта может навредить интегральности УГКЦ? Как отделить в нем то, что несовместимо с католичеством? 

— Не думаю, что корректно начинать отвечать на эти вопросы, так как лишь намек на ответ на каждый из вопросов — это минимум несколько страниц текста… Это широкие и сложнейшие темы. Любой истинный духовный опыт богопознания в одной Восточной церкви важен и полезен для других. Поэтому отношение к опыту других православных (вне общения с Римом) у нас, православных-католиков, очень позитивное. Истинный опыт всегда найдет свой путь распространиться в церквях, без всякой искусственной прививки. Именно поэтому, например, верующие греко-католики, студенты-богословы УГКЦ исследуют, руководствуются, пишут научные труды по богословию таких православных авторов, как св. Симеон Новый Богослов, св. Григорий Палама, св. Паисий Величковский, Феофан Затворник, Сергей Булгаков, Павел Евдокимов, Владимир Лосский, Софроний Сахаров и т.д. К Богу ведут разные пути, и разные церковные традиции (даже в одной церкви, как например в УГКЦ) это выражают, поэтому говорить об уходе кого-то от чего-то некорректно. Церковь определяет, что совместимо или не совместимо с ее догматами, а различные подходы «внутри» догматов — это уже сфера теологуменической свободы. 

— Что больше всего Вас восхищает в православном послераскольном наследии? Назовите имена или явления. 

— «Восхищение» — не то слово. Чего не хватает греко-католикам, так это духовно-подвижнической преемственности, последовательности и преемственности в византийско-киевской традиции, ибо только в духовном подвижничестве, основанном на библейско-патристическом базисе, рождается богословие современности, как ответ на вызовы времени. Православным братьям гораздо легче в этом плане прийти в себя от 70-летнего преследования чем греко-католикам, потому что у них до 1917 года была более чем столетняя история возрождения и расцвета монашества, переводов и публикации святоотеческих произведений (кстати благодаря нашему Паисию Величковскому, который все это начал и перевел «Добротолюбие»). У нас все это лишь в зародыше, и кроме того этот зародыш находится в очень непростой эпохе постмодернизма со всеми ее позитивами и негативами. 

Что касается имен, то повторяя уже сказанное, все, что было здорового, глубинного, аутентичного, соответствующего библейско-патристической традиции в опыте богопознания у православных — также полезно для греко-католиков и достойно для подражания. Избегайте думать эксклюзивистскими категориями дособорного периода. 

— Всем известно, что Католическая Церковь не считает православных еретиками. Но разве отвержение церковного догмата НЕ равносильно ереси? Много православных отрицают послераскольные догматы католиков. 
   
— Именно то, что КЦ не считает православных еретиками может уже говорить о том, что принятые КЦ догматы указывают на определенные истины, которые также исповедуют православные (напр.: КЦ: догмат о непорочном зачатии; ПЦ: исповедание веры в то, что Дева Мария пресвятая, пречистая, преславная, Пренепорочная, честнее херувимов и несравненно славнее серафимов). Конечно, существуют определенные проблемные моменты догматического характера, вытекающие из разных парадигм богословствования на христианском Западе и Востоке (напр.: разные подходы в антропологии, мариологии или триадологии со стороны августинианской парадигмы богословствования и парадигмы восточных отцов), которые должны обсуждаться на серьезных богословских экуменических форумах. И не будем забывать о том, что догматы — это не истина, а указатель на нее, поскольку таинство Божественной реальности нельзя вложить в скупую догматическую формулировку. Выразители же опыта таинства могут быть в разных вербальных обертках.

Беседовал Михаил Шелудько

Виктор Жуковский — главный редактор общественно-религиозного журнала «Христианин и мир», канд. филос. наук, докторант богословия. 

Окончил радиотехнический факультет Львовского политехнического института, философско-богословский факультет Украинского католического университета, магистерские студии богословия в Лювенском католическом университете (Бельгия) и докторские студии богословия в Фрибургском католическом университете (Швейцария). Работает преподавателем богословия в Украинском католическом университете (Львов).