Моя сегодняшняя тема — папа Римский и патриарх в Иерусалиме: будущие возможности.
Позвольте начать с основополагающего вопроса: для чего нужна Церковь? Какова уникальная и отличительная роль Христовой Церкви? Что может делать только Церковь, и больше никто и ничто не может сделать? Что отличает поместную церковь от этнической или культурной ассоциации, от центра досуга пенсионеров или молодежного клуба? Какие потребности человека реализует священник, которые не может осуществить – пусть даже и с лучшей подготовкой – ни социальный работник, ни психотерапевт?
В качестве одного из ответов мы можем сказать, что Церковь существует, чтобы проповедовать благую весть в Евангелии, чтобы доносить весть спасения во Христе, чтобы свидетельствовать о Царстве. Но нам стоит пойти дальше в своем ответе. Церковь не только «проповедует», «доносит» и «свидетельствует», а делает все это – Евангелие, спасение во Христе, Царство – вещественным и живым. Она воплощает спасение не только через слова, но через действие. Однако, каково же тогда фундаментальное действие в Церкви? Это, конечно, празднование евхаристии, Божественная литургия. На Тайной вечере Христос не призывал апостолов «говорить что-то», а напротив, Он призвал их – «творить это». Бог дал нам действие, не просто слова. Так вот, основная уникальная задача Церкви состоит в праздновании евхаристии. Церковь – евхаристический организм, который реализуется в пространстве и времени через предложение Божественной литургии. Когда Церковь празднует литургию, тогда и только тогда Церковь становится настоящей. Церковь осуществляет евхаристию, а евхаристия созидает Церковь. Конечно, у Церкви есть и другие задачи: общественные, образовательные, филантропические, обучающие, состоящие в помощи больным и престарелым. Но все другие задачи Церкви имеют свой источник в евхаристии.
Итак, единство Церкви создается евхаристией, Церковь созидается не извне силой указания, но изнутри – через причастие тела и крови Бога. Это становится очевидным из слов св. Павла в 1 Кор. 10:16,17, одном из наиболее важных текстов в Новом Завете: «Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба». Заметьте, св. Павел использует оборот «ибо», «потому что»: единый хлеб святого причастия и единство Церкви существуют не просто параллельно, но между ними присутствует причинная связь. По причине того, что все мы разделяем единый хлеб в причастии, мы имеем отношение к единой Церкви. Именно это создает нашу принадлежность единой Церкви, формирует наше единство во Христе.
Обратите внимание, что в кульминационный момент Божественной литургии, во время эпиклезы или молитвы Святому Духу, существует двойное призывание: мы просим Бога Отца ниспослать Его Святой Дух на нас и – одновременно – на предлежащие дары. Мы призываем Святой Дух сразу и на людей Бога, и на частицы хлеба и вина. Часто нам кажется, что это призывание относится лишь к хлебу и вину, но это также призывание Духа на людей Бога. Поэтому когда мы призываем Дух на людей Бога и составляющие части евхаристии – все это освящается вместе, чтобы каждая из этих частей по-своему являла тело и кровь Христа.
Теперь же, если все это верно: если Церковь в своей основе является евхаристическим организмом, если причастие тела и крови Христа создает Церковь, то разве мы не должны остро переживать, быть потрясены и возмущены тем фактом, что православные и католики до сих пор разделены за Божественной трапезой, что мы не получаем причастие вместе? Разделение христиан, конечно же, затрудняет нашу общую работу в мире, является препятствием в наших миссионерских начинаниях, и, естественно, это безумная растрата человеческих сил. Однако не это основная причиной того, почему мы должны преодолеть разделение христиан. Настоящая причина того, что разделение христиан образует столь великую рану на теле Христа, в другом. Так как фундаментальная природа Церкви заключается в том, что это евхаристический организм, разделение противоречит цели евхаристии – соделать нас одним телом. Именно поэтому Христос, установив евхаристию на Тайной вечере накануне Своей жертвенной смерти на кресте, с особой силой молился именно за единство среди Своих учеников: «да будут все едино».
Не так давно одна православная женщина спросила меня, говоря о моих скромных усилиях в этой области: «зачем вы тратите время на разговоры с другими христианами? Зачем вообще говорить о разделении христиан и необходимости воссоединения?». Мой ответ на этот вопрос предельно ясен. Я озабочен единством христиан, потому что верю в единую святую евхаристическую Церковь, потому что единство есть воля Спасителя. Вспоминаю слова патриарха Афинагора, который был сначала архиепископом здесь в Америке, а с 1948 по 1972 год – Вселенским патриархом Константинопольским. Некоторые из вас могли его знать: очень высокий человек, и когда он обнимал вас, ваше лицо оказывалось ровно посредине его длинной белой бороды. Так вот, патриарх Афинагор говорил, что единство есть наша высшая необходимость, наша судьба и наша задача. Давайте не забывать его слова.
Что приводит меня к теме сегодняшней беседы: недавней встрече папы Франциска и патриарха Константинопольского Варфоломея и ее возможным последствиям. Почему эта встреча важна? Нам следует понимать, что сообщества православных и католиков обладают большей общностью друг с другом, чем с любым другим христианским направлением. Православные и католики имеют столько общего! Не только веру в Троицу, воплощение, не только в спасение в Христе, распятом и воскресшем из мертвых… Мы также верим в реальное присутствие Христа в евхаристии, в то, что освященные частицы становятся истинной кровью и телом Христа, мы разделяем общую любовь к Святой Матери Божьей, мы разделяем общее отношение к единству святых, общее полагание на их заступничество, мы одинаково молимся за ушедших и просим святых молиться за нас, мы особенно исповедуем единство живущих и давно усопших в единой Церкви на земле и на Небесах. Если мы имеем столько общего, разве не стоит нам вместе стремиться к более тесному видимому единству?
Великий католический пастырь, кардинал Сюненс говорил, что для того, чтобы объединиться, нам сначала нужно полюбить друг друга, чтобы полюбить друг друга, нам сначала нужно узнать друг друга. Для того, чтобы быть настоящей, любовь должна базироваться на истине, иначе это проходящее сантиментальное увлечение. Нам прежде всего необходимо определить истину, которая существует внутри наших церковных сообществ. Без взаимного понимания и личного контакта не может быть прогресса в отношении единства. Вот почему встреча между папой Франциском и Вселенским патриархом Варфоломеем имеет такое значение, и почему мы должны проявлять интерес к этой встрече, должны надеяться на ее практические последствия. Эта встреча папы Римского и патриарха стала значимым шагом в процессе всевозрастающего взаимного доверия. Да, это было в большей степени символическое событие, которое, конечно же, сам по себе не решает все сложности. Но символы важны и имеют великую силу.
Встреча папы Франциска и патриарха Варфоломея в Иерусалиме весной 2014 года ознаменовала юбилей события, произошедшего за пятьдесят лет до этого. 5 января 1964 года папа Павел VI и патриарх Константинопольский Афинагор встретились на высшем уровне впервые со времен Флорентийского собора 1448–49 годов. Пять веков тишины наконец-то были преодолены. На встрече папы Римского и патриарха в этом году Варфоломей сказал: «Папа Павел VI и патриарх Афинагор сумели обменять страх на любовь. Мы продолжаем их героическую инициативу». Непосредственным последствием встречи в 1964-м стало то, что 7 декабря следующего года в параллельных церемониях в Риме и Константинополе были формально отозваны анафемы 1054 года. Вы знаете, что в 1054-м папский делегат кардинал Гумберт прибыл в церковь Святой Софии в Константинополе и возложил на святой престол свиток отлучения от Церкви вселенского патриарха Михаила Керуллария. Патриарх в свою очередь ответил тем же кардиналу Гумберту и всем его последователям. Это событие, состоявшее в обмене взаимными анафемами, по всеобщему признанию является началом великого раскола между православием и Римом. Конечно, раскол не был спровоцирован только лишь этим событием, а являлся поэтапным процессом, растянувшимся на века. Его корни уходят гораздо глубже 1054 года, но и многие столетия после этого в различных местностях существовало евхаристическое общение между католиками и православными. Например, на греческих островах в XVII веке сохранялось регулярное сопричастие в таинствах между двумя течениями христианства. Но даже если обмен анафемами в 1054-м не стал единственной причиной раскола или единственным событием, которое обозначило разлад Востока и Запада, все же это было трагическое событие. А взаимная отмена анафем, конечно же, помогла преодолеть это печальное воспоминание.
Однако, сама по себе отмена анафем не восстановила взаимное евхаристическое общение между Церквями. Гораздо позже, в 1980-м была создана международная комиссии в области диалога между католиками и Православной Церковью. Эта комиссия продолжает свою работу по сей день и занимается разработкой документов, способствующих сближению. Мы можем задаться вопросом: какие же последствия следует ожидать после встречи в этом году? Встреча в 1964-м повлекла за собой небывалое возбуждение в наших церквах, она стала настоящим прорывом. А вот недавняя встреча между папой Римским и патриархом не произвела такого яркого эффекта, потому что за последние пятьдесят лет встреч на высшем уровне было предостаточно. Но тем не менее, это важное событие. Кстати, позвольте порекомендовать вам небольшую книгу – «Диалог любви, разрушая вековую тишину», автор которой Иоанн Криссавгис, а одна из статей публикуется за авторством отца Георгия Флоровского. Это очень полезная тоненькая книжечка, но к сожалению, она довольно дорогая, и продается за 25 долларов, что довольно много для 75 небольших страниц. Однако, так как я вам ее рекомендую, вам следовало бы хотя бы украсть ее где-нибудь.
Возвращаясь ко встрече 2014-го. Есть непосредственное следствие этой встречи: 8 июня 2014-го папа Римский пригласил в Ватикан – «мой дом», как он назвал его, – президента Палестины Махмуда Аббаса и президента Израиля Шимона Переса, а также вселенского патриарха Варфоломея. Они приняли приглашение, встретились, чтобы помолиться с папой Римским за разрешение конфликта на Среднем Востоке. Они посадили дерево, и я молюсь, что это дерево в духовном смысле будет расти и даст плоды. Папа Римский верно указал на то, что конфликт в Святой земле может быть разрешен только, если над нами не доминирует страх. Папа Франциск при этом добавил: «Требуется подлинная смелость, и я надеюсь, что эта встреча ознаменует начало нового пути». Как много разделений – церковных и политических – происходят по причине страха. Помните, что Христос говорит всем нам – «не бойтесь».
Другое возможное следствие состоит в том, что православные и католики могут достичь соглашения по поводу общего дня празднования Пасхи. В этом году Пасха выпала на один и тот же день, но это происходит вовсе не часто, и вряд ли произойдет в ближайшие 20–30 лет. Также патриарх договорился с папой Римским о начале планирования работы по празднованию первого вселенского собора, прошедшего в Никее в 325 году. Новое вселенское собрание католиков и православных должно пройти в этой же исторической местности, на территории современной Турции в 2025 году.
В Иерусалиме папа Римский и патриарх ясно заявили о цели диалога между нашими двумя Церквями. Они использовали следующее определение: «полное евхаристическое общение», что означает единство в таинствах и всех аспектах христианской жизни. Но также они добавили, что единство может существовать в допустимом разнообразии. Единство христиан не означает единообразия. В воссоединенной христианской Церкви может найтись место для множества форм служения, множества течений богословской мысли, множества моделей управления Церковью. Нам нет необходимости согласовать все в деталях. Чего нам нужно добиться – это согласия в вере. А вера не есть то же самое, что богословские мнения. Вспомним слова св. Винсента Лоранского, который писал в V веке: «В главном – единство, во второстепенном – разнообразие, во всем – любовь». Папа Франциск в особенности подчеркнул, что каждый раз, когда мы отказываемся от своих предрассудков и находим в себе храбрость выстраивать новые человеческие отношения, мы исповедуем, что Христос воистину воскрес. Что воистину вдохновляет нас на стремление к объединению, так это вера в Воскресение. В своем совместном заявлении Франциск и Варфоломей сказали: «Бог учит нас считать друг друга членами одной семьи». Иерархи при этом отвергли то, что можно назвать «минималистичным» подходом к христианском единству. Богословский диалог, по их заявлению, не призван определить допустимый богословский минимум, в котором мы могли бы достичь компромисса, но скорее речь идет о поиске полноты истины, которую Христос дал Своей Церкви. Нам следует договориться о максимуме, а не о минимуме, нам следует объединиться в полноте, в величайшем богатстве наших истинных традиций. Да, это сложно, но через Святой Дух возможно все.
Были и другие важные пункты в совместном заявлении: предстоятели обратили особое внимание на святость семьи, основанной на браке. В совместном заявлении лидеры также говорили об ответственности человека за природу, о христианском ответе экологическому кризису, который мы почему-то привыкли называть кризисом окружающей среды. Но проблема-то не в окружающей среде, и нужно исправлять не мир, который находится вне человека, а мир, который находится в нас самих. Экологический кризис – это прежде всего кризис духовный, кризис в человеческом сердце. Папа и патриарх также заявили о стремлении к миру, заявив, что любые вопросы решаются не оружием, а в диалоге, прощении и примирении – это единственные возможные средства достижения мира. Все это в равной степени относится к положению вещей в регионах конфликта: Ираке, Сирии, Палестине и Украине.
Если у католиков и православных столько общего, каковы же основные препятствия для нашего единения? Немного статистики: последний раз, когда мы встречались на высочайшем уровне, во время Ферраро-Флорентийского собора 1448–49 годов десять месяцев было отведено для обсуждения вопросов исхождения Святого Духа и добавление Филиокве к Символу веры. Около четырех месяцев ушло на обсуждение вопросов чистилища и благословенности святых. А вот вопросу папского превосходства было уделено всего лишь десять дней – и то ближе к концу собора. Десять месяцев на Филиокве, десять дней на папский примат! Вот такие были приоритеты в XV веке. Наш подход в XXI веке совсем иной. В глазах большинства православных и католиков главная сложность в отношениях между нашим церквями состоит не в богословии Святого Духа, хотя конечно вроде бы еще остались вопросы, которые мы могли бы обсудить в этой области. Нет, скорее всех заботит положение Римского епископа внутри иерархии церквей. По словам Вселенского патриарха Варфоломея, «у нас разное устройство церквей, и место Римского епископа в устройстве вселенской Христовой Церкви представляет для нас главное препятствие».
Итак, главный вопрос между нашими двумя Церквями состоит именно в главенстве папы Римского. Хотя есть еще вопрос папской непогрешимости, который, впрочем, не представляется мне столь уж сложным. Мы обсуждали папские притязания на последнем большом заседании в рамках православно-католического диалога, и я присутствовал на этой встрече в Равенне в 2007-м. К сожалению, Русская Церковь не была представлена на этой встрече и не приняла согласованное заявление, которое было подписано там. Кстати, одна странность по поводу этой встречи состояла в том, что повсюду была полиция. Итальянские полицейские располагалась перед гостиницей, где мы остановились, и вдоль дороги до того места, где проходила встреча. А там – еще больше полицейских. Я все не мог понять, зачем нужно столько полицейских. Неужели, чтобы защитить делегатов от жителей Равенны? Или, может быть, чтобы защитить жителей Равенны от делегатов? А возможно, чтобы предотвратить драку между членами делегаций? Впрочем, когда мы встречались на следующий год на Кипре, полицейских не было, но зато перед гостиницей, где мы жили, нас встретила демонстрация православных зелотов, которые размахивали лозунгами: «Нет единству», «Папа – антихрист» и прочими подобными слоганами, способствующими примирению.
В Равенне совместная коллегия смогла рассмотреть главный вопрос, о котором я говорил, – отношение между соборностью и превосходством одного епископа – папы Римского. Согласованное заявление в Равенне со все определенностью заявляет, что факт примата папы Римского на вселенском уровне признается Востоком и Западом в равной степени. Однако, равеннское заявление на этом не останавливается, и там еще кое-что добавлено. Хотя обе стороны и согласны с тем, что папа Римский наделен высшим долгом вселенского служения для всего христианского мира, мы еще не достаточно изучили вопрос о том, как именно это право на вселенское служение, этот примат можно интерпретировать, что это значит на самом деле. Эту задачу равеннская встреча оставила последующим соборам православных и католиков. Но главное все же состоит в признании факта вселенского примата в служении папы Римского. Это само по себе стало значительным заявлением, потому некоторые православные на протяжении веков отрицали этот факт, а Русская Церковь отрицает его и по сей день.
Равеннское заявление подчеркивает, что даже в первом тысячелетии, когда Восток и Запад находились в полном евхаристическом общении, все же существовали разные способы интерпретации в разных местностях того, что же означает римское первенство. Даже когда Восток и Запад состояли в евхаристическом общении на протяжении первого тысячелетия, не существовало четкого консенсуса по этому вопросу. Поэтому мы должны задать сегодня вопрос: каковы пределы допустимого разнообразия, как могут различные понимания папского первенства сосуществовать в Церкви без нарушения ее единства? Это то, чем мы как раз сейчас заняты в рамках диалога, мы в деталях исследуем вопрос первенства папы Римского. И следует сказать, что прогресс по этому вопросу очень степенный. На ум приходят слова Шекспира, произнесенные во «Сне в летнюю ночь»:
«Мне никогда не удалось прочесть
Иль услыхать в истории, в рассказе,
Чтоб где-нибудь путь истинной любви
Был совершен спокойно».
Боюсь, что эти слова в равной степени относятся к нашему православно-католическому диалогу, но мы все же продолжаем наши труды.
Тем не менее, позвольте предложить возможный православный подход к вопросу первенству папы Римского. Мы могли бы относится к нему как к первенству в смирении, служении и любви. Однако, мы не должны говорить о нем как об абстрактном главенстве. Вместо этого не стоит ли православным считать, что папа Римский наделен уникальной пасторской миссией и всеохватывающей пасторской заботой? Он наделен не только первенством чести, чем-то торжественным и церемониальным, он не просто обладает номинальной властью – а ведь есть множество примеров этому в истории. Его служению присущи совсем другие черты, он надзирает за добропорядком в Церкви, миром и единством. Разве не на его плечи ложится ответственность вмешательства в вопросы, когда где бы то ни было создаются угрозы миру и единству? Нет, конечно, он не станет навязывать свое решение искусственно сверху, но скорее ему следует приводить в действие инициативы, которые должны способствовать примирению.
Православные, конечно, не готовы признать за папой Римским прямое право юридической власти, по крайней мере, в отношении христианского Востока, как того требует Первый Ватиканский собор. Однако мы можем верить, по словам св. Игнатия Антиохийского, который писал всего лишь 60–70 лет спустя после смерти Христа, в то, что «Рим есть церковь, которая предстоит в любви». И именно в этом ключе мы можем рассматривать служение, которым наделен папа Римский.
Существуют два папских титула, которые нам с вами следует взять на вооружение. Один из этих титулов – «Заботящийся о всех церквах». Этими словами св. Павел обозначает собственное служение (2 Кор. 11:28). Папы Римские используют этот титул начиная с IV–V века. Другой титул звучит так: «Служитель служителей Бога». Этот титул использовался со времен папы Григория Великого с конца VI века.
Я начал свою речь цитатой патриарха Афинагора о том, что единство есть наша необходимость. Но в конце позвольте произнести другие слова патриарха Афинагора: «Единство станет чудом, но чудом в истории». Давайте же каждый из нас лично сделает все возможное для преодоления человеческих препятствий, которые стоят на пути этого чуда.