Послание Синода епископов Украинской Греко-Католической Церкви по случаю 20-летия легализации УГКЦ, 65-летия со дня смерти митрополита Андрея (Шептицкого) и 25-летия со дня смерти Патриарха Иосифа (Слипого). Синодальное послание
по случаю 20-летия легализации УГКЦ,
65-летия со дня смерти митрополита Андрея (Шептицкого)
и 25-летия со дня смерти Патриарха Иосифа (Слипого)
Дорогие во Христе!
В этом году, который приближается к своему завершению, мы отмечали 20-ю годовщину легализации УГКЦ после десятилетий тоталитарного запрета и преследований. Вместе с тем, на 2009 год пришлись и две другие юбилейные даты: 65-летие со дня смерти слуги Божьего Митрополита Андрея (Шептицкого) и 25-летие со дня смерти Исповедника веры Патриарха Иосифа (Слипого). Мы сообща просим Бога принять наши молитвы и упокоить их души «идеже праведные упокояются», совместно вспоминаем славные страницы нашего прошлого, как бы ограненного силою их духа и напоенного жертвенностью их труда. Обращаем особое внимание на эти две великие духовные фигуры, не забывая также и двух других церковных руководителей – святой памяти Блаженнейшего Верховного Архиепископа Мирослава-Ивана (Любачивского) и Архиепископа Владимира (Стернюка), которых Божье Провидение поставило служить Церкви в этом трагическом и одновременно героическом ХХ веке.
Празднование годовщин смерти Митрополита Андрея и Патриарха Иосифа пусть будет нам поводом к особым размышлениям. Каким путем нам идти, чтобы быть верными заветам этих великих мужей? Вдохновляет ли нас их жертва и впредь свидетельствовать о Христе в самых сложных обстоятельствах нашей жизни? Ответ на эти вопросы мы попытаемся найти, размышляя над действиями, мыслями и принципами этих светочей Украинской Греко-Католической Церкви, что издавна имеют для нас силу указателей пути.
Праведность жизни и личная жертва как «живые камни» христианской цивилизации
Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!", войдет в Царство Небесное,
но исполняющий волю Отца Моего Небесного. (Мф. 7, 21).
Большой школой веры и любви для нашего народа стала сама жизнь Митрополита Андрея и Патриарха Иосифа. Так, еще юношеский выбор Романа Шептицкого в пользу Украинской Церкви и ее угнетенного народа согревал сердца многих украинцев и направлял их пути к служению своему роду. Едва ли не каждая галицкая семья передавала из поколения в поколение трогательное повествование о твердом решении юноши стать греко-католическим иеромонахом и о длительном, но любящем убеждении им своего отца, графа Ивана Шептицкого, благословить это намерение. Этот рассказ до сих пор является образцом для подражания, которым вдохновляются новые поколения призванных к монашескому подвижничеству.
Митрополиту было суждено провести Церковь через две мировые войны. Менялись власти, исчезали огромные империи, рушился привычный мир с его традиционными ценностями, на смену которым приходил культ силы и соблазн вседозволенности. Однако ничто не могло сбить ориентации Владыки Андрея на Творца и Его заповеди:
Программа нашей работы такова: Будем повиноваться власти, слушаться законов, поскольку они не противны Божьему закону; не будем вмешиваться в политику и светские дела, не перестанем жертвенно работать для Христова дела в нашем народе (Пастырское послание от 9 октября 1939 года).
И каждой власти он напоминал:
От правительства... ожидаем мудрого справедливого руководства и распоряжений, которые бы учитывали потребности и благо всех граждан Нашего Края, независимо от того, к какому вероисповеданию, народности и общественному слою принадлежат (Пастырское послание по случаю провозглашения Акта восстановления Украинского государства 30 июня 1941 года)
Этим своим свидетельством слуга Божий Андрей обращается к нам и в нынешние непростые времена. Нас будут привлекать новые геополитические союзы, отталкивать старые формы рабства, искушать блага современного мира, подстерегать рецидивы древних утопий. Но пусть дух наш вознесется над этими бурными волнами, чтобы мы, как и наш великий Митрополит, неизменно видели гавань Христова спасения.
Не менее красноречивой является и жизнь Патриарха Иосифа. Она стала символом Крестного Пути всего украинского народа в ХХ веке:
Ночные аресты, тайные судилища, бесконечные допросы и подглядывания, моральные и физические издевательства и усмирения, пытки, морение голодом; нечестивые следователи и судьи, а перед ними я, беззащитный узник-каторжник, «немой свидетель Церкви», который в изнеможении физическом и психическом истощении дает свидетельство своей родной молчаливой и на смерть обреченной Церкви (Завещание).
Этот заключенный-каторжник стал примером для многих мучеников украинской земли и великой духовной опорой для своей паствы в самую лютую годину ГУЛАГа. Мерилом поступков и в этом случае не было могущество власти или роскошь богатства. Даже если и не знать, что процитированные мысли взяты из «Завещания» Патриарха, вдумчивый христианин сразу почувствует, что эти слова звучат как заветные:
Эта любовь к Христу, любовь к Святой Церкви... любовь к родному Украинскому народу... определяли мой жизненный трудолюбивый путь, мое мышление и мой труд, на свободе и в неволе. На протяжении всей своей жизни был я узником Христа и таким же отхожу от мира сего.
Вот почему заветом обоих великих мужей нашей Церкви – и Митрополита Андрея, и Патриарха Иосифа – стал на первый взгляд странный, но мудрый парадокс: быть «узником Христа» – это единственный путь получить подлинную духовную свободу!
Всматриваясь в жизнь этих выдающихся Предстоятелей УГКЦ XX века, можем заметить, что их язык, такой привычный для своего времени, становится порой почти непонятным для прагматичной логики эпохи нынешней. Вслушайтесь, например, в молитву послушника Романа Шептицкого, которой он поручает Богу свою семью:
Дай ей христианских матерей, которые учили бы детей служить Тебе, дай ей родителей, чтобы они явно и отважно исповедовали Твою святую веру и жили в духе Твоих законов. Пусть за нее гибнут, как св. Йосафат.
«Просить у Бога, чтобы моя семья погибала за веру? Что за глупость?» – сказал бы какой-нибудь «герой нашего времени», который обманом и бесчестием пытается стяжать для себя и своих близких все золото мира, будучи свято убежден, что тем самым творит им добро. Или другие слова той же молитвы:
Изволь, Господи, выбрать себе из нашей семьи священников, апостолов, святых мучеников.
Просить у Бога мученичества? А почему не просить материального достатка, высоких должностей, власти и славы? Совершенно иной логикой проникнуты деяния обоих светочей нашей Церкви. Даже свое высокое положение и надлежащую их сану власть наши великие предшественники считали, прежде всего, великой ответственностью и жертвенным служением. Так, уже в своем Пастырском послании к верующим Станиславской епархии молодой Владыка Андрей убедительно сформулировал кредо всего своего дальнейшего архиерейства:
С этой минуты я, по приказу Христа, должен быть не только вашим братом, но вашим пастырем, вашим отцом; должен уже только для вас жить, для вас от всего сердца и всей души трудиться, для вас все посвятить, за вас, как будет того нужно, жизнь свою положить.
Нельзя ли эти слова, сказанные епископом о своем служении, отнести к каждому из нас, кому поручена ответственность за судьбу и благо своих ближних?
Подобным духом жертвы было исполнено служение Патриарха Иосифа, которое он так подытожил в своем «Завещании»:
Как никогда ранее, раскрылась мне тайна слов Христа: «И будете мне свидетелями...» (Деян. 1, 9). Свидетельствовать Христу – исповедовать Его перед людьми (ср. Лк 12, 8), не отрекаться Его, нести крест свой, страдать за Христа и со Христом, быть готовым на муки и даже жизнь свою отдать за друзей своих, не боясь тех, которые «тело убивают» (Лк. 12, 4).
«Но сколько же можно носить кресты? Когда же мы будем просто жить?» – опять могут спросить отчаявшиеся и нетерпеливые. И поставят себе цель – любой ценой вырвать у судьбы безмятежное существование, не обремененное осознанием собственной греховности и ответственности...
В этих примерах предстает перед нами вся мера дехристианизации наших душ. Мы уже не готовимся к мученичеству и жертве, ибо они являются для нас признаками религиозного фанатизма и житейского поражения. Немало наших современников, захваченные достижениями секуляризованного мира, вдохновенно говорят о приоритете эффективности и разумного использования ресурсов над тем, что они пренебрежительно называют морализаторством. Вслед за этим миром, мы преследуем цель любой (а значит – и непозволительной) ценой избежать страданий, которые уже не являются для нас Божьим испытанием и Богом данным путем к блаженству, но правдами или неправдами получить желаемый результат. Целью жизни человека сегодня часто становится не подражание Христу, который через Свою жертву стал Спасителем мира, а поиск наибольшей выгоды и удовольствия. Поэтому, если бы «герою нашего времени» пришлось на месте Бога решать, где именно надлежит родиться Богомладенцу, он выбрал бы не бедный вертеп и ясли, а царские палаты как «эффективное вложение человеческого капитала».
Однако такое стремление избегать в своей жизни морально-этического измерения оборачивается тем, что именно оно становится главной причиной наших жизненных поражений. Церковь не выступает против эффективности, веры в свои возможности или разумного использования ресурсов: все это вещи, которые, если они вытекают из веры в Бога, действительно становятся факторами успеха. Однако ключом здесь является вера в Бога, которая формирует нашу позицию и отсекает из наших действий те, которые противятся Божьей воле. Иначе мы становимся «своими» для греховного мира и вместе с ним катимся в духовную яму. И тогда нам, так или иначе, надо будет платить – и не платит ли, к примеру, сегодня мировое сообщество большую цену за бесконтрольную аморальность в финансовых делах? В своей энциклике «Милосердие в Истине» (Caritas in Veritate) Папа Бенедикт XVI еще раз напомнил нам, что у человеческой нечестности есть и финансовое измерение. Но на этот раз нам приходится расплачиваться за свое нежелание считаться с Божьим законом.
Поэтому отрицать необходимость жертвы – это думать так, как Иуда, который по-своему тоже любил Христа, но желал для Него роскоши власти и пышности царского трона, ибо ставил их превыше всего. Именно эту земную логику Иуды мы порой не хотим признать в себе самих. Но иметь образцом Христа – значит быть духовно готовым к жертве, если Господь нас к ней когда-то призовет. Умышленное искание страданий является искушением Бога, но смиренная и доверчивая готовность принять их по Божьей воле как дар, который приближает нас к Царству Небесному, – это единственно возможная позиция, благодаря которой мы действительно становимся христианами.
«Взыскуйте горнего!»
Итак, если вы воскресли со Христом,
то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога;
о горнем помышляйте, а не о земном (Кол. 3, 1-2).
Оба упомянутых предстоятеля нашей Церкви, осуществляя свое служение и чувствуя ответственность перед Богом, ставили перед собою и своей паствой большие задачи.
Митрополит Андрей (Шептицкий) был строителем града Божьего – великой христианской цивилизации, одним из краеугольных камней которой являются свидетельства «вплоть до пролития крови». Еще в начале ХХ века ему раскрылась главная цель его служения, которая была частью Господнего промысла для его народа, а именно: духовно подготовить Церковь к мученичеству:
Может наступить минута, когда надо будет кровь пролить за святую веру. В те тяжелые времена, которые наступают, нужно Вам и мне приготовиться (Пастырское Послание к духовенству «О достоинстве и обязанностях священства» 30 января 1901 года).
С ревностью и энергией Христова Пастыря Митрополит взялся за это важное дело духовного укрепления и утверждения своего народа в вере. Когда наступало время испытаний, сам он подавал пример стойкости и мужества, несмотря на угрозу для себя. Так, в начале Первой мировой войны Владыка Андрей обратился к своей пастве с горячим призывом сохранять верность своей Церкви, «даже если придется многим для нее пожертвовать, даже и собственную жизнь», за что вынужден был претерпеть заключение. Когда же во время Второй мировой войны советские войска оккупировали Западную Украину, галицкий архиерей обратился к Папе Пию XII с личной просьбой уделить «апостольское и родительское благословение и приказать, уполномочить и предназначить мне умереть за Веру и Церковь... Мы исполним наше задание, и Голиаф советского коммунизма отойдет». В этом уверял Митрополит Андрей с глубоким убеждением, что адовы врата не способны преодолеть Невесты Христовой, а победа сил тьмы не может быть вечной.
С этим же основанным на глубоком доверии к Господнему промыслу мужеством он защищал святость человеческой жизни, обращаясь с письмами к должностным лицам нацистской Германии и организовывая акцию спасения евреев. Эту уверенность в торжестве Истины, несмотря на осознание неизбежности жестоких преследований, ожидающих иерархию и верующих УГКЦ, он выразил на своем смертном одре:
Наша Церковь будет уничтожена, разгромлена большевиками. Но держитесь, не отступайте от веры, от св. Католической Церкви. Тяжелые испытания, которые выпадут нашей Церкви, являются временными. Я вижу возрождение нашей Церкви. Она будет красивее, величественнее прежней и будет охватывать весь наш народ.
Без духовной закалки эпохи Шептицкого мы, верные его Церкви, наверное, не смогли бы выстоять перед напором богоборческих режимов, а главное – не могли бы надеяться, что после такой страшной разрухи возможно возрождение. Так Господь деяниями Митрополита Андрея сплачивал наш народ перед великим испытанием.
Это невероятно трудная, но не менее величественная задача: провести Церковь через мученичество и катакомбы и подготовить ее к воскресению, выпала на долю его преемника на Галицком престоле – Патриарха Иосифа (Слипого). Как в неволе он в полной мере осознавал этот непостижимый замысел Божьего Промысла – «дать живое свидетельство нашей Церкви», так и, освободившись из челюстей красного змея, начал прилагать все свои усилия, чтобы далеко за пределами родины «завершать то, чего не мог совершить как узник». В своих действиях он также черпал вдохновение из веры:
Я верил, что из руин восстанут наша Церковь и наш Народ! Изо всех сил пытался я искать выход из этого почти безвыходного положения, чтобы поднять Церковь и Народ из руин, чтобы их возродить (Завещание).
Чтобы понять всю пророческую силу этих слов, нужно помнить, что сказаны они были тогда, когда еще продолжалась «Страстная пятница». Более того, из глухой Сибири, с каторги Патриарх пишет свое знаменитое послание «Ищите горнего!», в котором призывает своих преследуемых духовных детей верить в Бога. Потому что «горнее», о котором он говорит – это не мечта о земных богатствах и славе, а вера в Бога, в руках Которого находятся судьбы людей и народов; это святыня, к которой Бог призывает каждого человека и каждого Христова ученика.
«Ищите горнего!» Это необычайно содержательный и достойный Христов призыв! Что же можно большого желать, очевидно, имея перед глазами Бога?.. Со-действовать с Божьими деяниями, не терять их и не тратить сил на мелочи и преходящее, не застревать в пустяках, распространять и укреплять Христову Церковь, а прежде всего – стяжать великую святость, ибо призвал нас Бог не к нечистоте, но к святости (1 Сол 4, 7) – вот главное, чего должен желать Христов ученик.
Что делать сегодня нам, потомкам этих великих руководителей Церкви? Почивать на добытых ими лаврах? Прагматично ограничиться куцым получением возможного? Или, как и они, почувствовать великую ответственность перед Богом, а потому «искать горнего»?
Совсем недавно, в дни паломничества Слуги Божьего Папы Иоанна Павла II в Украину, когда величественная литургическая молитва собрала во Львове почти полтора миллиона молящихся, дух наш снова вознесся над «житейскими попечениями», а наша Церковь заявила о готовности «к осуществлению новых задач, вытекающих из нашей богоносной восточной традиции и церковного управления, а также из почетного нашего долга перед всей Вселенской Церковью»:
Для лучшего будущего в новом веке мы, епископы Украинской Греко-Католической Церкви, готовим план пастырского труда, суть которого можно передать словами: святость людей, объединенных в паломничестве по пути к церковному общению, чтобы осуществить волю Христа-Спасителя (Поздравление Блаженнейшего Любомира).
Мы – народ, духовно травмированный беззаконным тоталитаризмом и одержимый бесконечными раздорами, – должны стать народом святым и единым, искренне стремясь к церковному сопричастию со всеми христианами. Поэтому «вознесем сердца», чтобы не утратить из виду эту великую и достойную цель – «святость объединенного народа».
В перспективе единого патриархата
Вот творю все новое (Откр. 21, 5).
Каждая Церковь совершает свою миссию среди конкретного народа, в определенном историческом времени и географическом пространстве. Подобно тому, как Иисус Христос, став Сыном Человеческим, «преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков» (Лк. 2, 52), чтобы достичь возраста зрелого мужа, так и св. Церковь – Его Тело – имеет разные этапы своего развития и степени зрелости. Различные формы организационной структуры мы по-церковному называем епархиями, митрополиями и патриархатами. Среди последних особым уважением пользуются пять древних патриархатов: Рима, Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима (т. н. Пентархия), которые были установлены Вселенскими Соборами в первом тысячелетии христианской истории. В течение второго тысячелетия патриаршего статуса, прежде всего при поддержке соответствующей государственной власти, добились Московская, Сербская, Болгарская и Румынская Церкви. Идея патриархата Киевской Церкви родилась в начале XVII века в несколько иных обстоятельствах и имела свою уникальную специфику, поскольку вызревала не из политических мотиваций, а из насущных потребностей церковной жизни. Эта идея, по замыслу ее выдающихся проповедников – митрополитов Иосифа Вельямина (Рутского) и Петра (Могилы), – заключалась, прежде всего, в том, чтобы объединить две ветви некогда единой украинско-белорусской Церкви, которые вследствие разногласий относительно заключения Брестской унии оказались под различными юрисдикциями: Рима и Константинополя. Совместный патриархат должен был, по тогдашнему выражению, не только соединить «Русь с Русью», но и привести к восстановлению единства между христианским Востоком и Западом, поддерживая общение с Первым и Вторым Римом и помогая им преодолеть горькие последствия церковного раскола. К сожалению, конфессиональная предвзятость тогдашнего руководства крупных Церквей и фанатизм общества не позволили воплотить в жизнь такую «универсальную унию», но ее способность стимулировать экуменический диалог и способствовать церковному взаимопониманию и соединению в Украине не угасла с течением времени и не затерялась в глубине веков.
В XX веке ее страстным подвижником вновь становится униатский Митрополит – Андрей (Шептицкий), который, подобно своему великому предшественника Иосифу Вельямину (Рутскому), готов был даже отречься от личных амбиций ради единства Украинской Церкви и ее соединения со Вселенской Церковью, хотя именно ему правительство Украинской Народной Республики в 1918 году предлагало патриарший титул. Впоследствии в своем обращении к православным собратьям в 1942 году слуга Божий писал:
При восстановлении Киевской митрополии и при будущем, даст Бог, наделении киевского престола достоинством патриархата, мы будем канонически подчинены этому патриарху, когда он признает власть Вселенского Первосвященника. Мы, греко-католики, не только не имеем намерения верховодить и господствовать над нашими братьями, но, наоборот, мы готовы даже с умалением «своего» им подчиниться. Так что полное воссоединение двух украинских церковных ветвей выглядело бы скорее как подчинение греко-католиков власти Киевского Патриарха.
Но и на этот раз планы соединения и патриаршего завершения иерархической структуры Украинской Церкви были грубо прерваны насилием безбожной коммунистической власти, которая не только подавила попытки восстановления Украинской государственности, но и подвергла жестоким преследованиям и запретам всякую религиозную деятельность, а УАПЦ и УГКЦ официально ликвидировала. Однако сразу после освобождения из заключения тогдашний Митрополит Галицкий Иосиф Слипый поднял вопрос о признании Киево-Галицкого патриархата перед отцами Второго Ватиканского Собора, ссылаясь на то, что:
Киевские митрополиты, хотя не носили патриаршего титула, управляли Церковью как патриархи, пользуясь патриаршими правами по образцу других Восточных Церквей. Они осознавали, что патриархат Церкви – это видимый знак зрелости и самобытности поместной Церкви и мощный фактор в церковной и народной жизни.
В 1975 году он же начал процесс фактического создания патриархата УГКЦ, который продолжается и сейчас.
Когда в 1991 году возникло независимое Украинское государство, свое движение к патриархату восстановило и украинское православие. Между православными церквями нет единого мнения относительно способа достижения патриаршего статуса: одни выбрали путь самопровозглашения его (например, УАПЦ в 1991 году), другие предпочитают путь «дарования автокефалии». Вместе с тем общим является то, что все наследники исторической Киевской Церкви в Украине признают, что она созрела для достижения патриаршего статуса. Практическое воплощение патриархальной идеи в обоих – греко-католической и православной – ветвях Киевской Церкви отчетливо свидетельствует также о том, что эта идея на самом деле имеет надконфессиональную природу. В этом случае даже самый маленький успех одной из ветвей одновременно становится успехом всех, поскольку шаг за шагом прокладывает путь к конечной цели – единому, сопричастному патриархату.
Последнее двадцатилетие показало, как нелегко добиться признания патриархатов, провозглашенных потомками Киевской Церкви. Что в этой ситуации делать наследникам Свято-Владимирова Крещения в Украине: впадать в отчаяние? унывать? взращивать в сердце обиду на мнимых виновников?
Прежде этот вызов требует от нас и духовной закалки, и евангельского смирения. В частности, мы, греко-католики, должны понять тех, для кого провозглашенный нашей Церковью патриархат представляется нарушением освященных временем церковных традиций, и неутомимо убеждать их, что это – воля ее народа Божия на протяжении уже четырех веков. Вместе мы призваны исполнить завещание Патриарха Иосифа: «Никогда не отказывайтесь от Патриархата своей Страдающей Церкви, вы ведь живые, существующие ее дети!» Эта задача предполагает, что мы должны с пониманием, но при этом настойчиво убеждать мировое христианское сообщество, что Киево-Галицкий патриархат мог бы стать «сердцем» для западного и восточного «легких» одного Тела Церкви Христовой, или, как об этом писал Патриарх Иосиф, «[объединенный] Киевский Патриархат должен был быть, и определенно стал бы спасением церковного единства во Вселенской Христовой Церкви и спасением нашего украинского, церковного и национального единства» (Завещание).
Однако всего этого было бы все-таки мало. Прислушаемся снова к голосу автора «Завещания»:
Увенчание [отдельных поместных восточных] Церквей патриаршим венцом было всегда плодом созревшего христианского сознания в Божьем люде, во всех его составных частях, в сознании духовенства и пастырей, причем сознание мирян, этого духовного стада, вверенного их пастырскому служению, играло немалую роль. Ибо только зрелое осознание своих собственных церковных и национальных сокровищ, своих культурных и исторических достижений и ценностей, своих трудов и жертв, вошедших в сокровищницу всей Вселенской Христовой Церкви, создавало твердую основу для Патриархата!
Иными словами, великих наших целей, в частности патриархата, мы достигнем не иначе как трудом над нашим духом, который должен быть достоин этих великих задач. Патриархат является для нашего народа Божьего не самоцелью и не политически мотивированной целью. В нем сосредоточены вопросы не только устройства Церкви, но и единства ее народа Божия и его святости. Поэтому неудивительно, что в эпиграф к этому разделу вынесено известное новозаветное высказывание: «Вот, творю все новое». К «созиданию нового» нас побуждают особенности нашей геополитической и экуменической ситуации, а главное – те духовные вызовы, которые стоят перед нами. Поэтому нашей задачей является не только соорудить «стены» патриархата, но и наполнить их живым огнем нашей веры – и тогда наш патриарший «дом» будет признан в мире как благословенный Богом. Именно это и имели в виду наши епископы, обращаясь с пастырским посланием «Об утверждении патриаршего устроения Украинской Греко-Католической Церкви» (2004) к верующим:
Патриарший статус Церкви – это не только декрет Синода Епископов, подтвержденный признанием Святейшего Отца. Это, прежде всего преображенная жизнь народа Божия, который осознает свои новые обязанности и ответственности. Задача всей Церкви – неутомимо трудиться над этим преображением.
«И будете мне свидетелями... даже до края земли»
«Ибо видели очи мои спасение Твое,
которое Ты уготовал пред лицем всех народов»
(Лк. 2, 30-31).
Как уже было сказано, к практической реализации своих патриарших устремлений наша Церковь приступила на поселениях (в других странах), когда верующие в Украине были грубо лишены права на существование. Та жертвенная миссия, которую взяли на себя наши верные в свободных частях света, вызывает в наших сердцах чувство глубокой признательности и побуждает нас присмотреться поближе к этой странице нашей церковной истории и современного бытия Церкви.
Начиная с конца XIX века, Бог в своем Промысле повел нашу Церковь и народ совершенно новыми путями, простирая их далеко за пределы родной земли. С тех пор и доныне миллионы наших соотечественников покидали и покидают свой дом, волей или неволей оказываясь далеко от Украины, практически на всех континентах нашей планеты. Такими дивными Божьими путями – в основном через мирян, а впоследствии и через своих священнослужителей – пришла Киевская Церковь и к народам и культурам, к которым никогда раньше не шла и среди которых никогда не надеялась работать.
Реагируя, прежде всего, на духовные потребности украинских работников и переселенцев, уже Митрополит Сильвестр (Сембратович) приложил немало усилий, чтобы послать к верным своей Церкви греко-католических пастырей. Стараниями Митрополита Андрея, который дважды лично посетил заокеанские поселения, наши единоверцы получили и своих архипастырей: Владыку Сотера (Ортинского) в Соединенных Штатах Америки (1907) и блаж. священномученика Никиту (Будку) в Канаде (1912). После Второй мировой войны, когда к первой и второй волнам трудовой эмиграции добавилась настоящая лавина политических скитальцев, греко-католические епархии в этих государствах были возведены в ранг митрополий, а иерархические структуры УГКЦ распространены на Южную Америку, Западную Европу и Австралию.
Динамичное развитие украинской церковной жизни на поселениях имело важное значение, учитывая неблагоприятные условия на родных землях, особенно после того, как вследствие тоталитарного насилия Греко-Католическая Церковь была запрещена в Украине и в других странах коммунистического блока. Неоценима та помощь, которую оказала Церковь на поселениях своей обреченной на молчание Церкви на родной земле, став ее голосом в свободном мире. В этом году, отмечая 20-летие легализации нашей Церкви, мы не раз с благодарностью вспоминали, как жадно верные катакомбной Церкви приникали к своим радиоприемникам, из которых на волнах Радио Ватикана к ним неслись родное литургическое пение и теплые слова духовной поддержки. Мы с благодарностью отмечали также, что Церковь на поселениях немало способствовала выходу УГКЦ из подполья в конце 80-х годов XX века и к развитию ее структур в течение последующего двадцатилетия религиозной свободы.
С тех пор ситуация Церкви разительно изменилась, и в своем послании по поводу 60-й годовщины Львовского псевдособора 1946 года Синод Епископов Церкви на матерных землях отметил:
Надеемся, что теперь Украинская Греко-Католическая Церковь, постепенно развив возможности пастырской опеки и последовательно отстаивая право на религиозную свободу на всей территории бывшего Советского Союза, сможет восстановить свою духовную связь и должным образом послужить тем своим верным, которые этого желают.
Эти слова, обращенные, в первую очередь, к греко-католикам в странах их новейшего расселения (включая Россию и Казахстан), закономерно можно отнести и к верующим нашей Церкви на всех обитаемый континентах. Укрепление духовной связи и развитие более тесных взаимоотношений должны стать плодами завоеванной свободы и восстановленного чувства единой христианской семьи.
Однако здесь еще раз всплывает вопрос: как это правильно делать? И вновь может послужить опыт истории и пример наших великих предшественников. В частности, слуга Божий Андрей (Шептицкий) не только инициировал проведение совместных совещаний греко-католических епископов для согласования важнейших вопросов развития богослужебной жизни или совершенствования канонического правопорядка, но и не переставал от имени «епископов Галицкой церковной провинции» призывать «прежде всего, преосвященных епископов нашего обряда и наш народ Закарпатской Руси, Югославии, Соединенных государств Северной Америки и Канады, Румынии и Бразилии», а также «верных наших епархий, а значит и рассеянных по всему почти миру эмигрантов» избегать всего того, что делит и разъединяет», а искать «везде то, что объединяет» (Совместное послание к 950-летию Крещения Руси-Украины, 1938 год).
После освобождения из заключения Патриарх Иосиф приложил большие усилия, чтобы сплотить «рассеянных чад Божиих», созывая конференции греко-католических епископов, а впоследствии и Синоды поместной УГКЦ, «чтобы соединить то рассеянное стадо воедино, собрать его возле своего Главы и Отца, чтобы этому объединению явить себя в нашем традиционном правлении, в священных церковных Синодах» (Послание по случаю завершения 90 лет жизни).
Для Патриарха было несомненным неразрывное единство УГКЦ во всем мире:
В единстве спасите нашу Церковь от гибели и разрушения! Пусть Ваше единство, единство всего епископата Украинской Католической Церкви будет стимулом и вдохновением для всех пастырей, духовников и мирян, чьих отцов и прадедов родила Церковь-Мать, Киевская митрополия (Завещание).
По его убеждению, все дети этой Церкви, куда бы ни забросила их судьба, пользуются духовными сокровищами тысячелетнего киевского христианства. Одновременно они призваны развивать свою церковно-историческую традицию в контексте культуры страны своего поселения. Поэтому перед ними стоит нелегкая задача, чтобы, должным образом представляя свою традицию, каждому обогатить культуру своей новой родины. К тому же, органически синтезируя ценные элементы местных культур, УГКЦ может шире открыться духовным запросам других народов, давать на них ответы на основании киевской традиции.
Итак, подход Исповедника веры Патриарха Иосифа к пониманию современной УГКЦ является поистине пророческим. С одной стороны, он позволяет избежать чрезмерной централизации, следствием которой было бы сжатие Церкви на поселениях до украинских анклавов, находящихся в религиозно-культурном гетто, искусственно изолированном от полноценной жизни в новой стране и обреченном на ассимиляцию. С другой стороны, сохранение единства Церкви в Украине с иерархией и сообществами верующих за ее пределами позволяет всегда делиться с ними своими сокровищами, а им – щедро черпать из ее вечного источника и благодаря этому продолжать духовно привлекать к себе новые поколения верующих, открывая для себя глобальные духовные, культурные и цивилизационные перспективы.
Единым духом, вознесенным к Единому Богу
Я сделаю их одним народом на этой земле, на горах Израиля...
и не будут более двумя народами,
и уже не будут разделяться на два царства...
и будут Моим народом, и Я буду их Богом .
(Иез. 37, 21-23).
В последние годы в Украине развернулась широкая дискуссия по проблеме Киевской Церкви, то есть объединению нынешних Церквей древней киевской традиции в одну Киевскую Церковь. Идет эта дискуссия и в среде греко-католиков – и, как это бывает всегда при осмыслении чего-то необычного, хватает критицизма. Одни видят в этом предложении несбыточную утопию, другие – «предательство».
Однако высокие идеи потому и называются так, что для своего осмысления требуют определенной высоты духа. Потому приземленный дух способен видеть лишь до ближайшего горизонта. Не называли ли «предательством Закона», скажем, поступок Христа, когда Он вошел в дом мытаря Закхея (Лк. 19, 1-10)? И только те, кто сумел постичь величие Христова посланничества, могли найти и непротиворечивое объяснение Его неожиданным шагам. Так и сегодня препятствия для объединения украинских Церквей вполне очевидны, а угрозы – бесспорны. Мы должны их видеть и их учитывать. И все же видеть только их – это как бы отдать себя земному притяжению, привязав свой дух к существующим границам.
Является ли идея единой Киевской Церкви новой, сих пор неслыханной? Прислушаемся к голосам наших славных предшественников.
Митрополит Андрей (Шептицкий): Религиозное единство было бы мощным толчком в постижении национального единства. Поэтому, думаю, каждый украинский патриот должен сделать все, что может, для осуществления такого религиозного единства (Письмо ко всем Высокопреосвященным и Преосвященным православным архиереям в Украине и на Украинских Землях, декабрь 1941 года).
Патриарх Иосиф (Слипый): Ближайшими нам по вере и крови являются наши православные братья. Нас объединяет традиция родного христианства, совместные церковные и народные обычаи, совместная двухтысячелетняя культура! Нас объединяет общая ревность о самобытности родной Церкви, о ее Полноте, видимым знаком которой будет единый Патриархат Украинской Церкви! (Завещание).
Слыша эти голоса из прошлого и никогда не забывая об этих заветах, наша Церковь в последнее время разработала целый ряд документов, в которых шаг за шагом формулировала и уточняла свое нынешнее понимание нашей исторической задачи – «объединения Руси с Русью».
Так, уже в первом из этой серии документов – «Концепции экуменической позиции Украинской Греко-Католической Церкви» были сформулированы основополагающие положения, которые послужили отправными точками в нашем движении вперед. Учитывая тему, которую обсуждаем, приведем, в частности, следующие положения:
Церковное единство со Вселенским Архиереем стало одной из фундаментальных основ идентичности УГКЦ, а поэтому любые дальнейшие экуменические шаги не могут ставить под сомнение значение этого единства и должны строиться с его учетом (17).
УГКЦ исходит из принципа, что все три Церкви [УПЦ, УПЦ КП и УАПЦ] имеют общее историческое наследие Киевской Церкви (32).
УГКЦ, однако, не считает нынешние разделения в православии в Украине желательными или законными. Наоборот, УГКЦ приветствует любые шаги к всеправославному примирению в Украине и объединению нынешних ветвей православия в одну Православную Церковь, считая, что такое примирение и объединение станут важными факторами на пути духовного возрождения Украины (33).
Следующей важной вехой стало Послание по случаю возвращения кафедры предстоятеля УГКЦ в Киев «Единый Народ Божий в краю Киевских гор» (2004). Здесь упомянутые выше положения нашли не только подтверждение, но и логическое концептуальное продолжение:
Каждая конфессиональная ветвь Киевской Церкви, исторически близкая к одному из христианских центров, не должна терять свои освященные временем конфессиональные связи. Сегодня можно уверенно утверждать, что требование расторгнуть те или иные связи, которые так часто звучали в истории Украины, доказали свою несостоятельность. Как уже отмечалось выше, замена юрисдикционной подчиненности на сестринскую сопричастность дала бы возможность не только сохранить ценные аспекты прежних связей, но и обогатить ими общую скоровищницу Киевской Церкви (II.2).
Вполне очевидно, что, подавая такие неожиданные, а для кого-то и революционные предложения, нужно было уточнить мотивацию, которая за ними стоит, и предпосылки, которые они предусматривают. В указанном документе это сделано так:
Во-первых, нынешние особенности украинской церковной ситуации следует трактовать не как нарушение единственно возможного межцерковного порядка, а как процессы, детерминированные естественным развитием украинских Церквей... Во-вторых, надежный христианский мир в Украине – предпосылку дальнейшего экуменического диалога – можно обеспечить только путем учета интересов каждой из заинтересованных сторон... В-третьих, на смену монопольным попыткам решить проблему единой поместной Церкви в Украине в пользу какой-то одной из конфессий должно прийти объединение усилий всего христианского сообщества. Цивилизованное решение судьбы Киевской Церкви может стать настоящей «лабораторией экуменизма» (Иоанн Павел II), лишенной ультимативности и исполненной духом сотрудничества и партнерства. Гармонические, инклюзивные формы объединения Киевской Церкви (например, в форме единого Патриархата – непрерывного исторического видения украинцев еще с XVII века) благодаря уникальной сопричастной открытости могли бы стать шансом для центров христианства встретиться на его территории, чтобы, в конце концов, найти новые экуменические модели понимания... (II.4).
Этот документ не остался незамеченным в Украине, и чуть ли не впервые в новейшее время с православной стороны начали поступать определенные официальные и неофициальные отзывы. Стало понятно, что предложенная УГКЦ «инклюзивная» модель Киевской Церкви должна быть очерчена в сугубо церковных и богословских терминах. Это было сделано в 2008 году в Обращении к Предстоятелям украинских Православных Церквей, где, в частности, дано важное богословское основание греко-католического понимания единой поместной Украинской (Киевской) Церкви:
Единая поместная Украинская Церковь воскреснет в сопричастии Церквей киевской традиции, которые сами себя и друг друга считают наследницами Свято-Владимирового Крещения. Каждая из Церквей ипостасно-самобытна в своем возглавлении и священноначалии, каждая равна в совершении Таинства спасения (2).
Инициативы УГКЦ по обсуждению путей возрождения Киевской Церкви стимулируют внутриправославные процессы, но не являются их единственной причиной. Поиск путей возрождения Киевской Церкви охватил сегодня все ее нынешние ветви, что, несомненно, является важным «знаком времени». Правда, предложения украинских православных ограничиваются лишь созданием единой поместной Украинской Православной Церкви. К предложению УГКЦ, предусматриющему выход за узкоконфессиональные рамки, украинские православные относятся с осторожностью, усматривая в ней старую модель «униатизма». Это свидетельствует о том, что в Украине назрела серьезная необходимость осознать разницу между «униатизмом» как конфессиональным подчинением – и сопричастным единством равных по достоинству Церквей.
Впрочем, определенные сомнения возникают с обеих сторон: если православные трактуют любое единство с греко-католиками как отступление от ортодоксии, то греко- и римо-католики иногда опасаются, что эта надконфессиональная модель может поколебать единство греко-католиков с Епископом Рима. Ответ на эти тревоги должны дать, конечно же, мы сами через испытание нашей совести.
Полезным для нас, греко-католиков, и здесь было бы сверить свою позицию с видением наших предшественников.
Митрополит Андрей (Шептицкий): Я не противопоставляю католиков и православных ... Я только хочу сказать, что любовь у католиков или православных действует в направлении соединения, а все то, что по обеим сторонам является ненавистью, отсутствием любви ... направлено на разобщение (Заключительное слово на неделе христианского Единства в Брюсселе, 1925 год).
Можно было говорить о различных способах взаимопонимания без слияния в одно вероисповедание. Можно было подумать и о воссоединении православных вероисповеданий с греко-католическим... Я хотел, чтобы принадлежащие к различным вероисповеданиям старались взаимно приблизиться, не выказывая, очевидно, свою отдельность (Письмо к украинской православной интеллигенции, 1942 год).
Патриарх Иосиф (Слипый): Самые многочисленные Церкви у нас – Православная и Католическая, и, беспристрастно говоря, нет между нами существенной догматической разницы, как это указывают теологические исследования, и свидетельствует история. По правде говоря, разлом и разделение поддерживаются лишь извне теми, кто знают, что этим ослабляют Украинский Народ и Церковь... Будем собою! Будем смотреть на свое собственное духовное благо в спасении наших душ – и тогда будет между нами единство, в первую очередь на церковном поле, а после – на национальном и государственном! (Послание «О соединении во Христе», Рим, 3 июня 1976 года).
Следовательно, и в этом случае нынешние объединительные видения и усилия, которые исходят из среды нашей Церкви, не противоречат традиционному самосознанию Церкви, которое вырабатывалось на протяжении предыдущих веков. Своими предложениями мы не создаем какой-то новой тоталитарной «империи» или конфессиональной «цивилизации», которая бы претендовала на роль Четвертого Рима. Особенностью предлагаемого УГКЦ видения Киевской Церкви как раз и является стремление жить, наконец, в мире со своими соседями.
Вместо монопольного владения христианской Украиной, что было характерным знаком прошлых эпох, мы предлагаем сопричастное единство сегодня еще разделенной Киевской Церкви. Однако это единство, чтобы принести в Украину мир и согласие, должно вырасти изнутри, в лоне каждой ветви Киевской Церкви. Собственно этот процесс и зародился в 1989 году, стал определяющей вехой в жизни как греко-католиков, так и православных в Украине. Этот путь будет непростым, он подвергнется колебаниям и, возможно, отступлениям, но, как показывает наша история, он на самом деле неотвратим, ибо пролег через жертву и мученичество, силу духа и высоту помыслов, огонь веры и искренность молитвы.
Благословение Господне на вас!
От имени Синода епископов Украинской Греко-Католической Церкви
+ ЛЮБОМИР
Дано в Киеве, при Патриаршем соборе Воскресения Христова,
8 декабря 2009 года Божьего
Источник: Сайт УГКЦ