Патриарх Украинской Греко-Католической Церкви в отставке кир Любомир (Гузар) делится секретами о процессе выбора нового главы УГКЦ Святослава (Шевчука), откровенно рассказывает об отношении власти и Церкви и делится надеждой на преодоление раскола между православными Украины.

Патриарх Любомир: чувства юмора не теряю

С Блаженнейшим Любомиром Гузаром я имею честь быть знакомой уже не один год. Наше первое интервью было записано в разгар оранжевой революции, а дальше встрече стали регулярными. Но заочное знакомство произошло еще раньше: в 2001-м глава греко-католиков было единственным из предстоятелей церквей, кто отказался осудить участников акции «Украина без Кучмы». Так же он, пожалуй, был единственным, кто жил и живет по принципом «Богу — Богово, а кесарю — кесарево», не смешивая грешное с праведным и не поклоняясь временному правителю (кто бы им ни был) как Отцу Небесному.

Да, Блаженнейший Любомир — такой один. Кстати, после его отставки обращение к нему как к главе церкви сохраняется, несмотря на то, что недавно появился второй Блаженнейший — Святослав (Шевчук). Кардинала Гузара также именуют «эмерит» (от латинского emere — «отслуживший»), данное слово является неким аналогом светского понятия «пенсионер». Гузар-эмерит встречает «Обозревателя» в своей загородной резиденции, он в прекрасном настроении, шутит и долго и охотно общается с нашим сайтом.

Кстати, данное интервью — первое, которое дает Блаженнейший после своей отставки и официального завершения процесса выборов преемника. (До утверждения кандидатуры Святослава Шевчука Ватиканом греко-католическая церковь избегала комментариев на данную тему). Поэтому мы имеем действительно уникальную возможность узнать все из первых рук и первых уст — с Любомиром Гузаром мы говорим о будущем церкви, о ее новом лидере, политических игрищах и журналистской «конспирологии». Во второй части интервью, которое выйдет скоро в рамках проекта «Украина — 20», наши читатели смогут узнать о самом Гузаре и его непростой судьбе.

— Блаженнейший как вы себя сейчас чувствуете?

— Хорошо. Привыкаю быть пенсионером. Это, знаете, иная форма жизни. Но не безделье. Конечно, я не могу делать так много, как прежде, но то, что в моих силах — встречи в формате свободном, неофициальном, дружественном — еще провожу. Я такой уже себе дедушка (улыбается), не теряю присутствия духа... Встречаюсь с молодыми, а ведь это значит самому быть молодым.

— Скажите, пожалуйста, когда стало известно о вашем намерении подать в отставку, ваши верные пытались вас отговорить? Возможно, были какие-то письма, обращения...

— Нет, не было. В первый раз я заговорил об этом во Львове, журналисты зафиксировали, раструбили ... С тех пор прошло фактически два года; эта новость, я бы сказал, проникла в сознание, и община восприняла все спокойно, без особых эмоций. Я считаю, что это вполне нормальный процесс, поэтому никто мне никаких упреков не делал — что ты, мол, уходишь... Боже, я же уже не молод, не могу делать вид, что мне двадцать пять лет...

— А Ватикан? Как восприняли там?

 — Также без особых эмоций. Это соответствует в определенной мере духу современности ... Когда-то было семейное понимание: владыка, можно сказать, женился на своей епархии и старался быть с ней до самого конца. Но теперь, наверное, пришло другое понимание — я бы назвал его административным: представьте, хотело бы большое и уважаемое предприятие иметь в руководителях человека престарелого? Да, у него большой опыт, но уже нет прежнего размаха, фантазии ... Сегодня другое мышление: старший человек обладает знаниями, но уже не хватает физической силы, вдохновения, задора — всего того, чем обладают молодые.

В церковном праве для главы Церкви нет ни одного предписания — глава может до последнего вздоха служить, никто не может принудить его к отречению. Зато епископа епархиального могут призвать — когда ему будет за семьдесят пять лет — передать место другому. Это не принуждение, это скорее приглашение. И многие этим пользуются — у нас на сегодня я думаю, есть где-то пятнадцать эмеритов на пятьдесят епископов, они в свое время поблагодарили и отошли — возможно, работать где-то в другом месте... Как глава Церкви я такой шаг сделал первым — не знаю, когда в нашей истории еще такое было...

— После того как в начале 90-х греко-католическая Церковь вышла из подполья, она связывается прежде всего с вашим именем. И все, чего удалось ей добиться за последние десять лет, достигнуто именно под вашим руководством. Своей популярностью и тем, что несколько лет назад греко-католики фактически вышли за пределы местечковой западной общины и перебрались «по ту сторону Збручу и Днепра», основали кафедру в Киеве, они обязаны вашей харизме, вашему влиянию и авторитету. Не было ли у вас опасений, что с вашим уходом начнется определенный регресс, особенно если новый глава Церкви не будет справляться со своими задачами?

— Нет, я решился на этот шаг в убеждении, что мы достигли определенного организационного уровня, позволяющего сделать подобный переход довольно спокойно. Что я имею в виду? Есть великая традиция, присущая восточнославянским церквям — синодальный устрой. Видите, государство как таковое имеет парламент, имеет определенное «тело», существует под руководством президента — система построена таким образом, что ею руководят люди, которые что-то решают. Церковь имеет подобное устроение, но не такое же. Синод — это не есть правительство. Синод — в переводе с греческого — означает «идти в паре, идти шаг в шаг», но идти с кем? С Господом Богом. То есть Синод является группой людей, которые, как владыки, имеют общую ответственность и совместными усилиями пытаются познать Божью волю. Не говорю, что Синод является безошибочным, и то, что делает он, сам Господь Бог бы делал ...

Нет, мы остаемся людьми, и если недостаточно стараемся, можем сделать весьма значительные ошибки. Но мы верим, что Господь Бог нам помогает, и считаем большим достижением, что за последние двадцать лет наша церковь стала свободной, и что мы развили синодальный устрой. Я не говорю, что мы — на вершине возможностей, далеко нет. Должны еще очень много работать, учиться, развиваться, углублять наше видение синодального устройства, но до определенного уровня мы уже дошли. По моему мнению, это уже достаточный уровень, когда можно поверить Синоду, что тот изберет достойного главу Церкви, который будет вести ее к дальнейшему развитию.

— Для Церкви сейчас настали плохие времена. Если она, конечно, не является православной церковью Московского патриархата. Ведутся разговоры о том, что когда власть додавит тем или иным образом УПЦ КП, она возьмется за другие конфессии. Речь, наверное, о том, чтобы загнать каждую из них в узкую нишу, обеспечив метрополию для русского православия. Сможет ли ваш преемник противостоять подобному давлению?

 — Если власть думает, что она уничтожит Церковь, то пусть почитает историю Церкви за последние две тысячи лет. Власть Церковь не одолеет, как бы она этого не хотела. Ей это никогда не удавалось — распадались империи, а Церковь все равно шла дальше. Мы не боимся власти, она нам ничего не сделает. Мы боимся только того, чтобы перестать быть Церковью. Советская власть уничтожала Церковь, сколько людей погибло в лагерях, и что с того? И где та советская власть? Власть может прижать Церковь, но одолеть ее не может, да и притеснения ей также не помогут. Если она думает иначе, то глубоко ошибается.

Каждая власть должна помнить, что она от Бога, то есть сама по себе она ничего не имеет и должна лишь уважать то, что получила от Бога. Был себе Нерон, был Сталин и Гитлер, были короли и диктаторы, которые хотели Церковь уничтожить, — их уже давно нет, а Церковь есть. Но Церковь также должна помнить, кем она есть, и не обольщаться чисто земными богатствами, потому спасение и сила Церкви — в Боге.

 — Кстати, о королях и диктаторах. Известно, что президент Янукович больше года избегал встреч с предстоятелями украинских церквей, и только на этот месяц якобы запланировал встречу с представителями разных конфессий. Приглашены ли на мероприятие греко-католики, и если да, кто будет представлять УГКЦ на этой встрече?

— Слава Богу. Я не понимаю только, почему наш президент Виктор Федорович этого раньше не сделал, а взамен создал о себе очень плохое представление, будто он выступает против церквей. Политически это был странный шаг. И если он понял, что надо сотрудничать на благо народа, то это прекрасно. Церковь и государство должны сотрудничать и уважать друг друга, отдавать каждой то, что ей принадлежит.

Если будет приглашение от президента Януковича, то нашу Церковь представит Блаженнейший Святослав, и ему удастся то, что мне не удалось (улыбается). Главное, чтобы все это пошло на пользу церкви и государству, и я радуюсь тому, что пришло такое понимание. Но тут еще все зависит от представителей церквей — как они трактуют такое приглашение? Чтобы только это не выглядело как политическое вече, а состоялась бы действительно серьезная встреча. Буду за это молиться ...

— Давайте вернемся к выборам вашего преемника. Теперь процесс уже лишился антуража тайны, и постфактум можно комментировать и обсуждать данную тему. Итак, первый вопрос такой: в качестве потенциального главы Церкви называли многих достойных, и только имя Святослава Шевчука не фигурировало ни в каких обсуждениях. Выбор Синода стал полной неожиданностью для всех. Как происходило выдвижение именно этой кандидатуры?

 — Блаженнейший Святослав страдает от упреков, что он слишком молод. А я на это говорю так: если в том грех, то он ежедневно его искупляет... А серьезно говоря, в истории есть не один пример того, когда такие же молодые люди шли на высокие должности. Тому же митрополиту Андрею Шептицкому было только тридцать пять лет, когда он стал во главе Церкви. Есть и светские примеры: президент Кеннеди стал президентом Америки в начале своих сорока лет, то есть здесь нет ничего невозможного и неслыханного.

 А кроме того мы с нашим Синодом внедрили такую систему выборов, согласно которой главу выбирают две трети голосов. Это очень важный момент — почувствовать, что это не какая-то махинация, а настоящая поддержка со стороны епископата. Президент любого государства в мире был бы рад похвастаться, что имеет две трети поддержки, а не строит комедию из выборов, как это иногда бывает... Такая поддержка — весьма важное доказательство зрелости нашего Синода.

— Здесь речь идет о другом, не о молодости Шевчука. Просто это имя, как я уже говорила, не фигурировало ни в каких журналистских исследованиях, но было спрятано между другими именами. Почему так произошло?

— А это, видимо, чтобы убедить журналистов в том, что они не являются безошибочными (смеется). Даже журналисты могут не догадаться... Вы же не выдумываете, но наблюдаете, собираете информацию, делаете определенные прогнозы, то есть идет нормальный процесс. Хотя бывают и своего рода неожиданности. Никто действительно не упоминал имя Святослава Шевчука, то есть не упоминал как кандидата актуального, потому возможными кандидатами были все.

— Мы, журналисты, такие ... Отказался Василий Шкляр от Шевченковской премии, значит, идет в депутаты, «засветился» отец Борис Гудзяк в скандале с СБУ, следовательно, нацелился на пост главы Церкви, даром, что он епископом не является ...

— Мы же не живем в какой заколдованной стране — кто-то делает определенный шаг, и можно размышлять над тем, почему он так поступает. Есть очень серьезные журналисты, которые глубоко задумываются над определенными вопросами, но и здесь бывают неожиданности или ошибки.

— Еще вопрос из области «конспирологии»: приходилось слышать, что Святослава Шевчука не зря «прятали» за другими кандидатами. Тайну якобы хранили до последнего, чтобы не было никаких провокаций и чтобы утверждение в Ватикане прошло без препятствий. Ибо на Шевчука, мол, будет возложена особая миссия: вести греко-католическую церковь к еще большей независимости от Рима, а у этого курса есть свои, как говорится, недоброжелатели ...

— Это, я бы сказал, немножко натянутые рассуждения. Классический пример — выбор Папы. Сколько там разных соображений, почитаешь статьи перед выборами, и волосы дыбом встают. Много фантазий, которые каждый старается оправдать в зависимости от того, сколько информации он имеет, и своей внутренней прозорливости. Это чисто человеческие элементы, Господь Бог нас одарил умом, и это способ употребления ума, ничего худого я здесь не вижу. Какие были те соображения — более или менее правильные — уже покажет жизнь в будущем ...

— И все же: Святослав Шевчук был некоторое время вашим личным помощником. Говорят, что если бы вы лично не одобрили эту кандидатуру (несмотря на то, что формально вы участия в выборах не принимали), то и никакого утверждения Шевчука не произошло бы.

— Я очень добросовестно избегал любого жеста или намека, который мог бы повлиять на выборы. Я не присутствовал на выборах, но перед ними обратился к собратьям, к владыкам с тем, каким является мое видение их роли. Это правда. Но я ни в коем случае ни подтверждал, ни предвидел их выбор. Пытался избегать любого имени, чтобы владыки сами подумали и перед Господом Богом приняли свое решение, а не говорили: раз я так хочу, пусть так будет. Это было бы очень и очень нечестно с моей стороны. Я старался сохранить полную свободу Синода, и могу даже под присягой это подтвердить. Я очень рад, что выбрали Блаженнейшего Святослава, но я над тем выбором не «работал», как это бывает на светских выборах.

— Мне уже приходилось слышать, что Святослав Шевчук — очень эрудированный человек, владеет несколькими языками и т.д. Вы знаете его лучше чем кто-либо, что бы вы могли о нем добавить? Каков он, новый глава греко-католической Церкви?

— Это очень серьезный человек, который добросовестно трудится. Я не говорю, что он — ангел, идеал. Знаете, все мы люди, всего лишь люди. Пусть бы Господь Бог помог, чтобы он на том хорошем пути, по которому он до сих пор шел, и дальше удержался. Это не является оскорблением для кого-либо, ибо все мы подвергаемся всем возможным соблазнам. И мое желание, моя молитва — за то, чтобы он не поддался никаким соблазнам, — а они будут, и разного рода... На то есть молитва, чтобы такого человека поддержать, и чтобы соблазны не ослепили ему глаза.

— Многие обратили внимание на то, как проходила интронизация нового главы УГКЦ. На мероприятие собрались «заклятые друзья» — пришла Юлия Владимировна, был Виктор Андреевич с женой ... И не только эти двое — посходилось немало представителей оппозиции, которая вдруг почувствовала горячий интерес к событиям внутри УГКЦ. Поэтому мой следующий вопрос — в контексте упомянутых вами искушений: возможно ли такое, что оппозиция вдруг начнет сплачиваться вокруг УГКЦ, возьмет ее на свой щит, и устоит ли перед преклонением этих почтенных дам и кавалеров Святослав Шевчук?

— Это достаточно реалистичная оценка. И власть, и оппозиция будут пытаться использовать Церковь в своих целях. Поэтому надо быть чрезвычайно чутким к таким вещам, быть Церковью, обходиться без светских соображений, помнить о своей задаче, и это касается и Блаженнейшего Святослава, и нашего Синода, и вообще каждого из наших верных. Иначе Церковь станет игрушкой в руках недобросовестных людей.

Мы уже были свидетелями этого на последних выборах. Почему священников разные политические силы приглашали баллотироваться, почему их поощряли? Чтобы использовать их авторитет, и это было грубое и грязное использование Церкви, и потому я лично категорически против того, чтобы привлекать церковные достояния для чисто политических целей. Но с другой стороны, мне вспомнился момент, когда сошлись представители самых разных церквей и различных сил — имею перед глазами пример не из украинской жизни. В Польше, если знаете, было очень жесткое противостояние Валенсы и Квасьневского. И я собственными глазами видел — когда были похороны Иоанна Павла II — как Квасьневский и Валенса подали друг другу руку. Кто-то тогда сказал, что в такой момент иначе нельзя...

... Я был очень приятно удивлен тем, что при введении на престол Блаженнейшего Святослава присутствовали представители трех ветвей православных церквей. Вы меня когда-то спрашивали, что я думаю о единой поместной церкви в Киеве. И я говорил, что это не является невозможным. Знаете, как меня потом называли? И фантастом, и утопистом. Я не говорю, что в тот день представители этих церквей были едины, они не стояли вокруг престола, но они там уже присутствовали. И мне кажется, что политический мир также имеет свои законы...

— Возможно, что единство церквей еще будет достигнуто, а вот чтобы Ющенко и Тимошенко пожали друг другу руки (как некогда Квасьневский и Валенса), я представить себе не могу...

— Знаете, я вспоминаю момент из одного фильма: когда двое старшин имеют задачу пройти на вражескую территорию (а они были между собой соперники), которая к тому же вот-вот должна взорваться... И они там подают друг другу руку. Приходят такие моменты в жизни, когда люди друг другу подают руку, даже те, которые этого и не надеялись.

Наталия Лебедь