Является ли циничный доктор Хаус на самом деле хорошим? Насколько далека от благоразумия современная медицина? Над этими вопросами размышляют на страницах ватиканской газеты L'Osservatore Romano авторы книги «Доктор Хаус: бессмысленность и очарование культового фильма».
Известно, что телевидение фильтрует те «сигналы внешнего мира», которые не соответствуют требованиям так называемой политкорректности, что и чрезвычайно поднимает и закрепляет в умах лишь две основные «ценности»: самодостаточность (которая в конце концов приводит к одиночеству) и освобождение от ответственности. Также правда, что иногда в фильмах об исторических личностях прибегают к откровенным небылицам, а еще чаще такие побасенки звучат, когда речь идет о лицах религиозных. Мы привыкли ожидать, что «христианское послание» можно услышать только от Пап или святых. И абсолютной неожиданностью выглядит фильм, главный герой которого является однозначно циничным типом. Гениальность создателей сериала о Хаусе заключается в том, что нравственно позитивный вектор сохраняется, но при этом для его иллюстрации используются слова, образы, человеческие слабости, к которым обычно прибегают в произведениях другого рода.
Почему мы говорим о «странной морали»? Потому что это — «мораль без морали». Хаусовские афоризмы и басни, его странные поступки, издевательства и насмешки над коллегами — всем этим сериал снова и снова подтверждает прочные и твердые ценности, которые продолжают существовать несмотря на противоречивость главного героя, со всем его цинизмом и важно провозглашаемым атеизмом. В основе этой морали не только эсхатология, но снова и снова провозглашаемая правда о человеке. Тем не менее, внимание: Хаус «плохой» и циничный! И от нас требуется усилие, чтобы преодолеть неприязнь к этому грубому поведению, чтобы удалось осознать основное послание фильма, не остановиться на якобы очевидном, но понять главное: речь идет об изменении и созревании циничного ума.
Моральные наставления и вразумления могут осуществляться и таким образом, когда определенные этические принципы вроде отрицаются — но ради того, чтобы достичь высшей правды. Именно поэтому, например, Церковь так убежденно прибегает к поучениям в социальной сфере и прежде всего биоэтики: чтобы спасти человека от атаки псевдо-рационализма и от тезиса «случайности существования человека» — двух элементов, которые якобы упрощают жизнь во многих аспектах, в том числе и религиозном. Христианство живет вызовами и свидетельством, оно имеет самое человечное стремление рассматривать и оценивать эти вызовы в свете здравого смысла и благоразумия. И в этом заключается настоящая общественная динамика человека: глядя на других, познать самого себя, а затем сотрудничать с другими, осознав, что те могут иметь собственные стремления и границы.
Многие всеобъемлющие биоэтические новации современного мира строятся на концепции, что каждый человек — это словно некая лошадь в стойле, и в пределах этого стойла она будто наслаждается своей якобы свободой. Как идеал этого стойла выступает так называемая «самодостаточность». И в этом и проявляется ограниченное использование разума: «биоэтические новаторы» не способны назвать ребенка ребенком только потому, что он не успел родиться, они показательно остерегаются якобы причинить лишние страдания [умирающим], когда речь идет о попытке спасти или поддержать жизнь. Современная медицина часто далека от благоразумия. Нынешнее понимание «права личности» на аборт и эвтаназию возникает из идеи, что мы вроде бы не должны мешать осуществлению решения, которое, возможно, было принято в момент одиночества и отчаяния. Хаус столкнулся с этим, пытаясь спасти пациента вопреки его биологическому «растительному состоянию».
Зачарованные вымышленным героем сериала, мы
все глубже постигаем его характер, открывая для себя его подход к
восприятию реальности. Его манера видеть вещи такими, какие они есть,
совпадает с христианским постулатом о силе благоразумия и человеческого
понимания...
Положительное послание несет «злой и циничный»
персонаж, и людей это радует — речь идет не о сентиментальности, а о
месте доверия к себе: мы тоже можем ошибаться, но мы не безнадежны.
Карло Бельени, Андреа Бекки, L'Osservatore Romano (Ватикан), 11 июля 2009
Сокращенный перевод «Католического Вестника»