В этом кратком эссе австрийский римско-католический богослов, постоянный член Смешанной международной комиссии по богословскому диалогу между Римско-Католической и поместными Православными Церквями профессор о. Эрнст Кристоф Суттнер рассказывает об изменениях в экклезиологии, произошедших после II Ватиканского Собора.

 

Почему разделены Церкви-сестры?

о. Эрнст Кристоф Суттнер 

Вряд ли достигли бы большого успеха те, кто попытался бы отыскать понятие "Церкви - сестры" в учебниках догматики, вышедших из-под пера католиков до II Ватиканского Собора. В то время слишком подчеркивалось общее единство Католической Церкви и ответственность Папы за католиков всего мира и слишком мало внимания уделялось тому, что везде, где жива Церковь, она существует в виде отдельной конкретной поместной Церкви. Поэтому из виду упускалось то, что о Католической Церкви, бесспорно единой в целом, ввиду ее реального воплощения в отдельных епископатах, следует говорить во множественном числе. Более того, следует говорить также и о многочисленных Католических Церквах, которые, каждая на своей территории, возвещая веру и совершая таинства, в качестве Церквей - сестер являются единой Католической Церковью. Так, во всяком случае, утверждает II Ватиканский Собор.

Собор признает также Церкви-сестры не находящиеся в единстве с Католической Церковью. Искать что-либо о таких Церквах в вышеупомянутых учебниках догматики было бы абсолютно бесполезно. В период после Тридентского Собора укрепилась идея сотериологической исключительности, выраженная в энциклике "Mystici Corporis" от 22.6.1943: "Как в истинном собрании верующих во Христа есть только одно Тело, один Дух, один Господь и одно крещение, так и вера в нем может быть только одна; и поэтому те, кто отказывает Церкви в послушании, должны по завету Господа рассматриваться как язычники и явные грешники. По этой причине те, кто разделены в вере или управлении, не могут жить в одном Теле и из одного Духа". В энциклике "Humani Generis" от 12. 08.1950 было еще раз недвусмысленно разъяснено, что "мистическое Тело Христово и Ecclesia Catholica Romana являются одним и тем же". Согласно этой точке зрения, не находиться в единстве с Католической Церковью означало невозможность быть Церковью Христовой.

Разделенные Церкви-сестры были немыслимы

Первый проект Догматической конституции о Церкви, выработанный в период подготовки ко II Ватиканскому Собору, соответствовал энцикликам "Mystici Corporis" и Humani Generis" и исключительно идентифицировал Церковь Христову с Церковью Католической. Во время первого периода работы Собора этот проект был подвергнут резкой критике[1]. Новая редакция, подготовленная богословской комиссией к началу второй сессии, также содержала высказывание, исключительным образом определявшее "управляемую Римским Первосвященником и епископами в сотрудничестве с ним" Римскую Церковь как Церковь Христову[2]. Соборный пленум отказался от голосования и предпринял существенное улучшение текста, ясно показав этим свои действительные намерения. Принятая Собором 21 ноября 1964 года Догматическая конституция в указанном месте гласит: "Эта Церковь (единственная Церковь Христова, которую в исповедании веры мы называем единой, святой, вселенской и апостольской), основанная и организованная в этом мире как общество, осуществлена в Церкви Католической, управляемой преемником Петра и епископами, находящимися в общении с ним, хотя и вне ее состава обретаются многие элементы освящения и истины, являющиеся дарами, свойственными Церкви Христовой, которые побуждают к кафолическому единству" [3].

Насколько ценны эти "многие элементы освящения и истины", дарованные вне канонических границ Католической Церкви, подчеркивает Декрет об экуменизме, принятый на одном праздничном заседании Собора вместе с Догматической конституцией о Церкви. В нем о всех Церквах и церковных общинах некатоликов говорится, что в Божественном плане они избраны инструментами спасения; "...эти Церкви и разделенные с нами общины, хотя мы и верим, что они страдают недостатком, не лишены значения и ценности в тайне спасения. Действительно, Дух Христов не отказывается пользоваться ими как средствами спасения, сила которых исходит от самой полноты благодати и истины, вверенной Католической Церкви". [4] Более того, в особом отрывке относительно Восточных Церквей указано на жизнь в Таинствах и подчеркивается, что "восточные христиане совершают литургические священнодействия, в особенности св. Евхаристию, источник жизни Церкви и залог будущей славы, благодаря чему верные, в единении с епископом, находят доступ к Богу Отцу, через Сына Его, Слово воплощенное, страдавшее и прославленное в излиянии Духа Святого, входя в общение с Пресвятой Троицей и становясь причастниками Божественного естества".[5] Ввиду ценности их святых Таинств далее об их церковных общинах говорится: "Итак, Церковь Божия созидается и возрастает совершением Господней Евхаристии в этих отдельных Церквах". Собор признает их Церквами в полном смысле этого слова. Поэтому они являются "сестрами" Католической Церкви, даже если и не находятся в полном единстве с ней.

Таким образом, после II Ватиканского Собора католическая экклезиология должна обратить большее внимание на два факта, ранее остававшихся в тени. Размышляя о Католической Церкви, она должна обращать внимание не только на ее единство и служащий ему престол св. Петра, но и на условия воплощения Церкви в конкретных местах, где провозглашается вера и совершаются Таинства. И при размышлении о церковных общинах, не находящихся в полном единении с Католической Церковью, следует одинаково почитать дары благодати Бога в них как с одной, так и с другой стороны линии разделения.

Она должна делать это для прославления Бога, который, не смотря на то, что человеческое недостоинство сочло причиной для разделения, продолжает соединять разделенное через Свои спасительные дары. Со времени II Ватиканского Собора понятие о Церквах-сестрах не должно более отсутствовать ни в каком изложении католической экклезиологии.

Схизмы различного вида

В соответствии с учением II Ватиканского Собора, Церковь является единой сложной действительностью, состоящей из божественного и человеческого элементов так, что существует аналогия тайне воплотившегося Слова, и земное строение служит Духу Христову в росте Его Тела. Невозможно подобающе описать Церковь, говоря о ней исключительно в рамках социологии. Но недостаточны и слова тех, кто в радости и благодарности за божественные дары забывает о недостаточности "временных одежд", в которые Церковь облекает дары Святого Духа, чтобы они существовали на земле. Те, кто признает учение II Ватиканского Собора, должны равным образом учитывать как влияние Духа, так и человеческую слабость.

Церквам подобает, таким образом, создавать временное облачение для Божественных даров, чтобы последние были в них ясно узнаваемы. Ведь только если Церкви-сестры установят друг о друге, что тождественные качества присутствуют в них в тождественной полноте, они смогут иметь между собой полное единство. Если в этом отношении существуют сомнения, то их следствием является разделение. Тогда нарушается сакраментальная общность, и между Церквами не существует более завещанное Господом единство. Действительно, церковная история знает многочисленные схизмы. Они возникали по разным причинам, имели различную продолжительность существования и различное значение; некоторые из них существуют и по сей день.

Как только в одной из Церквей появлялись тенденции, относительно которых другие Церкви выражали озабоченность, что они заслоняют Божественные дары, ей угрожали отлучением от единства. При необходимости его приводили в исполнение вплоть до исправления ошибок. Когда речь шла о схизмах подобного рода, сохранялась надежда, что требуемые изменения вскоре последуют и схизма быстро завершится. В основе таких разделений лежало не столько сомнение в духовном достоинстве исключаемой Церкви, сколько желание предупредить грядущие неприятности. В случае же если указанная Церковь пропускала предупреждения мимо ушей и не высказывала готовности к исправлению ошибок, схизма могла укрепиться и надолго оставаться болезненной раной для Церкви.

К сожалению, в истории это происходило многократно. Поэтому сегодня друг другу противостоят Церкви, давно уже не узнающие друг в друге тождественность Божественных даров и поэтому убежденные, что не могут иметь между собой общности.

Долгое время мы слишком мало прислушивались друг к другу и слишком мало внимания уделяли вопросам, которые в связи с этим вставали. Замечания не принимались во внимание, и каждый действовал по собственному усмотрению. Отчуждение росло все больше и больше. В конце концов Церкви вообще перестали понимать друг друга и, забыв, что являются Церквами-сестрами, стали рассматривать друг друга представителями различных конфессий. Так наступило то, что теперь называют "расколом Церквей" [6].

II Ватиканский Собор искал путь, ведущий от противостояния к существовавшему когда-то разностороннему признанию друг друга как Церквей-сестер. То, что этот путь полон трудностей, видно уже из того, что однозначный ответ удался Отцам Собора только в главе, касающейся Церквей христианского Востока. Только о них они смогли с уверенностью сказать, что те являются Церквами Христа и, следовательно, Церквами-сестрами Католической Церкви. Напротив, в главе о разделенном христианстве Запада, ввиду больших различий между разными общинами, они воздержались от какого-либо заключения, а ограничились тем, что говорили о них как о Церквах и церковных общинах [7].

Имеют ли Церкви-сестры право упорствовать в разделении?

Очевидно, что этим переосмыслением итогов II Ватиканского Собора единство еще не достигнуто. Ведь мы, христиане, давно привыкли к тому, что разделены на различные конфессии. Слишком уж с большой готовностью верим мы, что не являемся более единой Церковью. Мы считаем чем-то почти само собой разумеющимся, что христиане других конфессий слишком отдалились от нас, чтобы мы могли быть вместе. Поэтому мы думаем, что размышлять о том, при каких условиях и возможно ли вообще будет когда-либо объявить о прекращении разделений - тяжкая обязанность экуменистов. Против этого предупреждает митрополит Дамаскин Папандреу: "С точки зрения Церкви, еще не достаточно изучены и установлены причины, по которым мы отказываем друг другу в Причастии... Я думаю, что в действительности вопрос надо ставить так: имеем ли мы право отказывать друг другу в Причастии? Ведь это может происходить, только если к этому призывает действительно самое существенное веры и Церковного устройства. Мы виновны, если это происходит без такой веской причины" [8].

Только если повреждены самые основы веры и церковного устройства, мы действительно можем отказать друг другу в Причастии, Однако по нашей вере между Церквами-сестрами такого повреждения произойти не может. Церковь безошибочна, и поэтому назвать общину Церковью Христовой и считать ее своей сестрой означает признание того, что она управляется Святым Духом. Ведь собрание может стать Церковью только тогда, когда Дух одаряет ее возможностью возвещать людям истину Евангелия и вести их к спасению. В таком случае, однако, она не может нарушить основы веры и церковного устройства, так как такое может иметь место только в собрании, давно утратившем водительство Духа Святого. Только такое общество могло бы увести людей от истины, вместо того чтобы нести им спасение. Однако тогда она не была бы и Церковью Христовой. Ведь признавая общину Церковью Христа, мы, в конце концов, признаем и то, что Святой Дух дарует ей и церковный дар безошибочности. Оспаривая дар безошибочности какой-либо общины, мы, безусловно, ставим под сомнение и то, что она является сестрой нашей Церкви.

То, что Церковь безошибочна, не означает, что она выражает полноту истины. Такая завершенность не свойственна земной Церкви. Как говорил св. Павел: "Мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем. Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится"(1 Кор 13. 9-10). Безошибочность значит скорее, что благодаря помощи Святого Духа Церковь не отклоняется от истины. Церковное учение постоянно нуждается в совершенствовании, и необходимо постоянно помнить об этом, соответственно воспринимая особенности учения и жизни Церквей - сестер. Но бессмысленно было бы проверять, уводят ли эти особенности, какими бы странными они ни казались нам, от Божественной истины. Наша вера в безошибочность Церкви исключает это как невозможное. Ведь там, где на землю спустился небесный Иерусалим и где теперь обитает Церковь, мы можем встретить много преходящего и грешного, но действительным остается: "Христос наш Бог, взявший Церковь Свою как невесту, не имеющую ни греха, ни порока, обещал хранить ее и дал детям Своим твердое обещание: Я с вами все дни до скончания века. Это утешение, однако, относится не только к ним, но и к нам, верящим в имя Его через них"[9]. Учение Церкви может быть несовершенным, но действительно ошибочным оно быть не может.

Поступать как святой Петр

Поскольку все Церкви - сестры, несмотря на присущие им недостатки и существующие между ними разделения, уполномочены Святым Духом вести людей через Таинства, их объединяет одно решающее- а именно их церковность. Их связывают Божественные дары. То, что друг другу они кажутся чужими, происходит из того несовершенства, с которым они облекли эти дары во временное одеяние, которое может их частично заслонить. Но можем ли мы принимать эти недостатки настолько серьезно, чтобы приписывать им разделяющую силу там, где благодать Бога объединяет? Можем ли мы упорствовать в сомнениях относительно того, обладают ли законной силой действия Церкви-сестры, если Бог совершает в ней тайну спасения так же, как и в нашей собственной Церкви? Можем ли мы навсегда ставить общение Причастия с облагодетельствованной Господом Церковью в зависимость от каких-либо требований, когда-то установленных нашими отцами относительно того обряда, в который она облекла Божественную благодать? Не следует ли нам скорее вспомнить апостола Петра, который, как рассказывают Деяния святых апостолов, будучи попрекаем за крещение некоторых, чье принятие в общину Церкви было проблематичным, ответил: "Если Бог дал им такой же дар, как и нам, уверовавшим в Господа Иисуса Христа, то кто же я, чтобы мог воспрепятствовать Богу?" (Деян 11.17)

Экуменическая мечта

Да будет мне позволено завершить статью мечтой о будущем Церкви в России, взяв за пример церковную жизнь Вены. Венский архидиоцез принял множество священников из Церквей-сестер со всех концов земли. Одни служат венским католикам, другие окормляют общины, в которых хранят духовное богатство своей родины, выходцы из которой живут в Вене. В жизни этих иностранных общин участвуют и многие австрийцы, по тем или иным причинам пришедшие к иному пониманию духовной жизни. Среди этих иностранных приходов есть даже такие, которые не принадлежат к римскому обряду архиепископа города, но следуют украинскому или армянскому обряду. Разные языки, разные традиции, разные обряды, однако никто из них не ставит под сомнение ответственность Венского архиепископа за них всех. Так и какой-нибудь мнительный житель Вены может не опасаться отдалиться от родного диоцеза, если из интереса к иному пониманию духовной жизни, пришедшему из-за рубежа, он будет молиться совместно с другими братьями и сестрами так же, как и с прихожанами обычного Венского прихода.

Так и я мечтаю о том, что в скором времени и у православных и у католиков умолкнут голоса тех, кто до сих пор озабочен тем, что другая Церковь пошла ошибочным путем. Я мечтаю о том, что православные и католики вскоре признают друг друга так же, как признают сейчас иноземные Церкви своей конфессии. Когда это произойдет, католики смогут хранить свое наследие на территории Московского Патриархата и будут при этом подчинены ответственности Патриарха и синода. Тогда все русские верующие, желающие этого, получат право искать у них духовного окормления, не подвергаясь при этом опасности отдалиться от своей родной Церкви. А в Вене, вместе с католиками иностранных приходов, священниками и прихожанами, и православные клирики и миряне, празднующие богослужения в русском соборе Вены, признают в архиепископе Венском своего духовного отца.

В настоящий момент к такому шагу не подготовлены ни католики, ни православные. Если же однажды эта мечта осуществится, то Московский Патриарх и архиепископ Венский будут рады, что русские православные и венские католики, которым выпадет это духовное испытание, смогут вместе, без межконфессиональных распрей праздновать и молиться там, где получают духовную пищу. От соперничества между Римской и Русской Православной Церквами не осталось бы и следа. Осталось бы лишь одно соперничество: вместе продвигать друг друга вперед - навстречу Господу.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Сравните: G. Phillips, Die Geschihte der dogmatischen Konstitution Яbег die Kirche: Lexikon fЯr Theologie und Kirche, ErgKnzungsband I, S. 139-155
   
2. Сравните: разъяснения к главе 8,2 в комментариях А. Грильмайера к 1 главе конституции (там же, с. 174-175).
   
3. Lumen Gentium, 8.
   
4. Unitatis Redintegratio, 3.
   
5. Unitatis Redintegratio, 15
   
6. Неверно указывать 1517 год как время раскола между католиками и лютеранами. Хотя вскоре после выступления Мартина Лютера и образовались две различные партии, довольно рано начавшие взаимно обзывать друг друга "папистами" и" обновленцами", обе первоначально считались различными ветвями одной и той же Церкви. Лишь значительно позже их осознали как две различные Церкви. Это изменение произошло не везде в одно и то же время; процесс протекал на разных уровнях; повсеместно он завершился только ко времени Тридцатилетней войны. Еще более неверным, чем датировка раскола между католиками и протестантами, является миф о расколе 1054 года и господствовавшее почти все второе тысячелетие представление о Православной и Католической Церквах как о двух различных конфессиях. Ведь, с одной стороны, схизмы между Востоком и Западом существовали и до этого; Ив Конгар в "Zerrissene Christenheit", Wien 1959, S. 111l указывает на то, что в период между смертью императора Константина (337 г.) и до VII Вселенского Собора в Константинополе (то есть в то время, когда происходили шесть из семи совместных Вселенских Соборов) 217 лет между греками и латинянами отсутствовала полнота общения. С другой стороны, ограниченное общение в Таинствах существовало вплоть до XX века.
   
7. Именно в вопросе, по которому Собор признал Восточные Церкви Церквами Христовыми, а именно в вопросе о св. Евхаристии, между западными христианами существуют значительные расхождения. Поэтому Собор ограничился тем, что отметил, что между ними существуют как Церкви, так и иные группировки, для которых они выработали новое определение: "communitates ecclesiales" - церковные общины. О происхождении этого определения см.: J. Feiner, Kommentar zu Unitatis Redintegratio, in: Lexikon fЯr Theologie und Kirche, Erganzungsband II, S. 54-56.
   
8. W. Schneemelcher (Hg), Orthodoxie und Ekumene. Gesammelte AufsKtze von Damaskions Papandreou, Stuttgart 1986, S. 91.
   
9. Так начинается постановление II Никейского Собора; цитируется по переводу: H.-J. Vogt in: Una Sancta 41 (1986) 181. 

Печатается по «ТЕОЛОГИЯ» №5, 1993. МОСКВА, cтр. 90-99.