В данном исследовании предпринимается попытка исследовать взгляды и действия главы Украинской Греко-католической церкви в Галиции митрополита Андрея Шептицкого по отношению к евреям в период Холокоста. Фигура Шептицкого рассматривается не только в контексте неоднозначных и напряженных украинско-еврейских взаимоотношений, но также сквозь призму украинско-польских, советско-украинских и украинско-германских взаимоотношений. Взгляды Шептицкого на евреев формировались под влиянием различных, порой противоречивых обстоятельств. Однако по сравнению с позицией большинства нееврейского населения оккупированной нацистами Европы, Ватикана и других церквей, заявления Шептицкого и его действия по отношению к евреям помещают его в один ряд с теми, кого считают ответственным за ближнего своего.

Моральные принципы в повседневной действительности: митрополит Андрей Шептицкий и евреи в период Холокоста и Второй мировой войны

Шимон Редлих

 

Для восстановления исторической правды и справедливости фигуру Шептицкого следует рассматривать в нескольких контекстах. Это история украинцев и их отношений с русскими и советской властью; история поляков; история взаимоотношений с немцами и нацистами; в особенности это история украинско-еврейских взаимоотношений. Необходимо также рассмотреть отношение Шептицкого к украинскому национализму и его религиозные взгляды на иудаизм. Шептицкий, несомненно, на протяжении всей своей жизни был противоречивой фигурой; так же неоднозначно трактовалось его наследие после его смерти. Одни считают его святым и спасителем, тогда как другие обвиняют его в сотрудничестве с нацизмом. В нашем исследовании предпринимается попытка восстановить всесторонний облик этой исторической фигуры с учетом разноречивых интересов, которыми он руководствовался, и трагических обстоятельств, в которых ему пришлось жить.

 

Украинцы и евреи в течение столетий жили бок о бок в Восточной Европе и зачастую служили сторонами своеобразного треугольника, в котором роль несущего власть основания играли русские или поляки. Только правильное понимание распределения отношений в этом треугольнике поможет нам понять исторический фон их сосуществования. На протяжении столетий евреи играли роль экономических посредников между польской знатью и украинским крестьянством. Это, конечно, не могло не вызвать враждебности у украинцев по отношению к евреям. Украинцам порой казалось, что евреи даже держат под контролем их церкви, хотя в действительности это было не так. Образ еврея в украинской фольклорной традиции сформировался таковым, что еврей в нем представал как фигура, контролирующая и материальный, и духовный мир. Со временем антисемитизм стал неотъемлемой частью нарождавшегося украинского национализма.

 

Погромы Хмельницкого в XVII столетии, ставшие символом и прототипом еврейских страданий, а также зверства гайдамаков в XVII столетии оказали травматическое воздействие на коллективную память восточно-европейского еврейства. Хмельницкий и его казаки, которые для евреев представляют собой верх жестокости, для украинцев были и поныне являются символом национального героизма. Это диаметрально противоположное восприятие исторических фигур и событий весьма затрудняло взаимопонимание. Погромы 1880-х годов и начала XX века, проведенные украинцами, как и антиеврейские взрывы времен Гражданской войны, способствовали дальнейшему формированию образа украинцев как убийц и погромщиков. Попытки наладить украинско-еврейские взаимоотношения и сотрудничество в период существования независимого Украинского государства после Первой мировой оказались короткими и безуспешными.

 

Между двумя мировыми войнами Восточная Европа продолжала оставаться ареной украинско-еврейских взаимоотношений, хотя значительное количество и евреев, и украинцев эмигрировали в Новый свет. Те же, кто остался в Европе, снова оказались в близком соседстве как в независимой Польше, так и в советской России. Казалось, для обеих сторон настало время улучшить отношения.

 

Однако в ходе нескольких попыток парламентского сотрудничества в Польше в 1920-х гг. украинцы стали рассматривать еврейских соседей как естественных союзников находившихся у власти поляков. Обострение национальных проблем в Польше в 1930-х гг. и особенно подавление поляками прав украинского национального меньшинства привело к отрицательным последствиям. Это открыло путь распространению в украинских националистических кругах фашистских и нацистских идей. Традиционный украинский антисемитизм начал впитывать в себя нацистские расовые теории.

 

В СССР в 1920-х гг. коммунистический строй предпринимал попытки искоренить антисемитизм, и в Советской Украине у евреев и украинцев возникли некоторые общие национальные интересы. Однако с упрочением сталинского режима в 1930-х гг. дремлющий антагонизм вспыхнул вновь. Растущая роль полицейского аппарата в стране, сталинский террор и, главное, ужасы коллективизации в украинском массовом сознании оказались связанными с образом «жидобольшевизма». Этот образ стал еще более зримым в течение короткого, но немаловажного периода 1939-41-х гг., когда к Советскому Союзу была присоединена Восточная Польша. Евреи стали восприниматься местным украинским населением как проводники ненавистного большевистского режима. Все это происходило накануне нацистской оккупации Восточной Польши, плотно населенной как украинцами, так и евреями. Такой была обстановка накануне Холокоста. Таким был контекст взаимоотношений Шептицкого с евреями.

 

Чтобы осветить подробности нашей темы, нам необходимо совершить экскурс в его отношение к евреям и взаимоотношения с ними накануне Второй мировой войны.

 

Знания о евреях и иудаизме было неотъемлемой частью интеллектуального и практического окружения Шептицкого еще со времен его юности. Известно, что когда будущему митрополиту исполнилось двадцать, он начал учить иврит, продолжал эти занятия он и позже. Вероятно, в это время у него возник интерес к еврейской культуре. Вскоре он уже мог говорить и писать на библейском иврите. В августе 1905 г. Шептицкий посетил Святую землю с группой паломников из Моравии, а в сентябре 1906 г. он снова побывал там с паломниками из Украины численностью около 500 человек и посетил христианские святыни. Вероятно, Шептицкий вынашивал планы основания там центра для паломников Греко-католической церкви.

 

Общественная и благотворительная деятельность являлась для Шептицкого главным занятием, на которое он тратил время и средства. В начале 1920-х гг. он предпринял поездку по Европе и Северной Америке для сбора средств в пользу жертв Первой мировой войны в Галиции, в первую очередь для детей-сирот. Его благотворительные начинания стали прообразом форм помощи евреям в годы Второй мировой. Еще в первые десятилетия XX века некоторые виды проводимой Шептицким благотворительной деятельности распространялись и на евреев. Так, он регулярно вносил пожертвования в сбор средств для беднейших евреев накануне Песаха в Восточной Галиции ¹. Более того, его главное общественное начинание — учрежденная в 1903 г. во Львове «Народна лічниця», преобразованная в 1938 г. в полноценную больницу, — было в действительности не зависимым от религиозных предпочтений заведением, где евреи лечились точно так же, как и украинцы и поляки ².

 

Наиболее показательным в отношениях Шептицкого с евреями было то, что в ходе его регулярных канонических посещений он устраивал встречи с главами еврейских общин. В отчете об одном из таких визитов значится, что «его приветствовали церковные процессии, духовенство ...и раввины с Торой. Он поблагодарил раввинов и еврейскую делегацию на иврите, их языке» ³. Связи митрополита с еврейскими религиозными и общинными лидерами в Галиции, очевидно, приветствовались в еврейских кругах. Так, в июле 1935 года еврейская газета «Хвиля» опубликовала поздравление львовской еврейской общины по случаю семидесятилетия Шептицкого. В тексте говорилось о высоких моральных и нравственных качествах митрополита, а также о дружеских чувствах, которые испытывало к Шептицкому местное еврейское население ⁴. По этому же поводу Шептицкого лично поздравил главный раввин Львова доктор Езекииль Левин.

 

В основе отношения Шептицкого к евреям лежали, несомненно, искренние гуманистические побуждения и живое участие. Однако имели значение и иные факторы. Пастырское послание под названием «Мои выступления на иврите», распространенное Шептицким среди греко-католического духовенства в начале 1900-х гг., может пролить свет на некоторые религиозные и теологические аспекты его позиции ⁵. Шептицкого тогда критиковали за его «особые» взаимоотношения с еврейством. В пасторском послании он сообщал духовенству, что «антисемитский журнал в Вене, узнав о происшедшем (т.е. об ответе Шептицкого на иврите приветствовавшим его евреям. — Ш.Р.), обвинил меня в иудействе» ⁶. Среди украинского духовенства, вероятно, также звучали выступления с критикой его поведения. Шептицкий решил ответить на эти обвинения подробным освещением своих встреч с евреями. Поскольку это письмо является весьма важным для понимания его мотивов, мы сочли необходимым привести из него подробную выдержку.

 

«Я считаю, что если человек, которому Христос дал задачу распространять Святое Писание, видит перед собой иноверцев, пусть даже на мгновение, он не должен упускать возможность распространить среди них Божье слово. Когда я встречаюсь с собравшимися и готовыми меня слушать евреями, я не могу не воспринимать их как ближних своих, обреченных на вечные муки. Поэтому я считаю своим долгом использовать эту возможность, чтобы попытаться донести до них хотя бы одно слово из Божьего откровения. И я делаю это в разговоре с ними. Конечно, я делаю это в их манере и на их языке, поскольку такова традиция христианской церкви в течение двадцати столетий.

 

Служители Писания предают себя в руки тем, кому они проповедуют. Это единственный способ донести истину до души слушателя. Если бы такая речь к приветствовавшим меня с Торой была произнесена на русском или немецком, это выглядело бы скорее не как молитва с Библией, но как светская беседа. В такой ситуации священник должен вызвать интерес у своей аудитории и затронуть те струны души, которые отзовутся религиозным чувством. Этого не добиться, даже если говорить на немецко-еврейском жаргоне (идиш), ибо тогда будет похоже на обсуждение финансовых вопросов. Добиться этой цели позволяет лишь иврит. Хотя и не все из слушателей понимали этот разговор полностью, но все они более-менее знакомы со священными текстами из Ветхого Завета. И если есть в их душах искры религиозного рвения, то их можно возжечь словами Священного Писания. Вот почему я обычно начинаю словами из священных текстов.

 

Часто случалось, что слушатели настолько хорошо знакомы с текстом, что они цитировали его, опережая меня на слово. К таким текстам я добавляю некоторые комментарии христианского толка или другой текст, который ведет к истолкованию первого текста в христианском ключе. Таким образом я, насколько могу, предлагаю им мысли о надежде, любви и ожидании Мессии. Я не жду многого. Я доволен, если хотя бы одна заблудшая душа обретет в моих словах отражение слова Божьего и хотя бы на мгновение задумается над молитвами, которые повторяет ежедневно, быть может, без особого внимания». ⁷

 

Далее Шептицкий объяснял причины оказания финансовой помощи караимам: «По этой же причине я делаю пожертвования галицким караимам, беднейшим членам их общины, и я готов говорить с ними при первой же возможности. Верю, что любой ручеек христианской любви, что может связать человека религиозного с неверующими, возможен по благословению Господнему, и дает ему возможность подвести их ближе к учению Христа» ⁸. Это объяснение можно в равной степени применить и к пожертвованиям Шептицкого евреям. Порой Шептицкий думал об организации еврейско-христианских общин по образцу тех, что существовали во времена раннего христианства. Одна такая община, возможно, даже существовала во Львове, однако результаты подобных попыток были незначительны. ⁹

 

В межвоенное время у Шептицкого появились новые трудности. В начале 1920-х, как мы знаем, надежды украинцев на независимость рухнули как в большевистской России, так и в националистической Польше. 1930-е годы принесли репрессии и страдания украинскому населению по обеим сторонам границы. Принудительная коллективизация, голод в советской Украине и кампании по «замирению» в Польше вызвали разочарование среди украинцев, и они стали прибегать к насилию и террору. Будучи близким к украинским политическим деятелям, Шептицкий постоянно выступал с осуждением актов насилия, осуществлявшихся украинскими экстремистами. Позиция, занятая им позднее, во время Второй мировой, была органичным продолжением его негативного отношения к насилию и террору в предвоенные годы.

 

Отношение Шептицкого к большевистской России становилось все более критическим. Большевики в его глазах выглядели воплощением двойного зла. По его мнению, они совершали преступления как против Бога, так и против украинского народа. Открытая антибольшевистская и антикоммунистическая позиция Шептицкого в межвоенные годы наложила отпечаток на его отношение к тем евреям, которых он отождествлял с ненавистным режимом и идеологией Советского Союза. Так, еще в 1920 г., когда в Галиции была сделана попытка установить советскую республику, Шептицкий выступил ее непримиримым критиком и утверждал, что она организуется «евреем-диктатором». В одном из близких к Шептицкому церковных изданий писали в 1936 г. о «совместном фронте», который держат радикалы, социалисты, масоны и евреи» ¹⁰. Следует также помнить, что если в отношении коммунизма, Советского Союза и его сторонников на Западе в 1930-х годах Шептицкий постоянно выступал с открытой критикой, то в отношении нацистского тоталитарного государства он критики не предпринимал ¹¹.

 

В 1930-х гг. украинское общественное мнение в Польше стало подвергаться значительному влиянию со стороны националистических организаций правого толка, а также их прессы, изображавших евреев в крайне негативном свете. Главными темами в украинской националистической прессе были следующие: жидобольшевизм, угроза со стороны международного еврейства, евреи как чужеродные паразиты; выражалось восхищение перед фашистской и нацистской общественными моделями. В связи с недолгой, но яркой историей Украинской Закарпатской автономии также появлялись многочисленные антиеврейские спекуляции. Антиеврейские настроения выражались не только в содержании, но и посредством оскорбительной лексики и изобразительных материалов, являвшихся неотъемлемой частью украинского антисемитского фольклора. Несмотря на то, что восприятие и отображение еврейского вопроса было неоднозначным, антисемитские выражения становились все громче. Это подготовило в дальнейшем почву для распространения среди украинцев нацистской антисемитской идеологии и пропаганды ¹².

 

Мы не можем судить с уверенностью о том, какой была на тот момент позиция униатского духовенства по отношению к евреям. Можно предположить, что поскольку многие из деятелей церкви испытывали влияние националистических идей и поскольку радикализация украинского национализма сопровождалась ростом антисемитских настроений, то антиеврейские взгляды распространялись и в этой среде. Однако были и другие голоса. Епископ Иван Бучко, который был близок к Шептицкому и разделял взгляды митрополита относительно евреев, публично выступал против антисемитизма и осуждал неоязычество Гитлера. Бучко также открыто поддерживал антинацистские взгляды немецких кардиналов Фаульхабера и Инницера ¹³.

 

Аннексия Советским Союзом Восточной Польши в сентябре 1939 года породила дополнительную напряженность в отношениях между еврейским и украинским населением. Несмотря на то, что это принесло страдания обеим группам — как евреям, так и украинцам, — образ еврея как сторонника нового режима стал преобладать среди нееврейского населения Восточной Галиции. В еврейской среде действительно были распространены просоветские настроения. Для понимания причины этого необходимо вспомнить о резком ухудшении положения евреев в предвоенной Польше, о понимании евреями участи, грозившей им при нацистах, об атмосфере беззакония и насилия, сопровождавшей падение польской государственности и установление нацистского режима, а также об утверждениях советской пропаганды о решении еврейского вопроса в Советском Союзе.

 

Хотя меры, предпринимавшиеся советской властью против антисемитизма на присоединенной территории, были далеки от совершенства, некоторые украинцы все же понесли наказание за антисемитское поведение, и это определенным образом влияло на украинцев ¹⁴.

 

Еще одним фактором, влиявшим на отношение украинцев к евреям, был наплыв еврейских беженцев из оккупированных немцами областей западной и центральной Польши в Восточную Галицию. Становившееся все более заметным, их присутствие, в свою очередь, вызывало рост антиеврейских настроений. Эти настроения также выражала и некоторая часть украинского духовенства Галиции. В одном из отчетов церкви об обстановке на занятых Советами землях Польши говорилось, что с евреями там обращаются лучше, чем с остальными группами. Епископ из Перемышля жаловался в своем послании в Рим, что здание епархиального управления передали евреям ¹⁵.

 

Сам Шептицкий в письме кардиналу Тиссерану писал о «появлении огромного количества евреев-беженцев», которые «значительно усложняют жизнь» ¹⁶. Говоря о наступивших после советской аннексии лишениях и переменах, митрополит пришел к выводу, что «евреи в непомерных количествах проникли в экономику и придали деятельности [советских] властей характер грязной наживы, которая характерна для мелких торговцев». Будучи религиозным лидером украинцев Восточной Галиции, Шептицкий был особенно озабочен и рассержен тем, что новая власть насаждала атеистическое образование и воспитание среди украинской молодежи. В другом письме в Ватикан он докладывал, что «у нас величайшее опасение за школьников, поскольку начальство в этих [советских] школах часто либо евреи, либо атеисты». ¹⁷

 

Наиболее непримиримое обличение Шептицким советской власти содержится в письме, написанном им спустя несколько недель после захвата восточной Польши немецкой армией, летом 1941 г.¹⁸ В нем он писал, что почти двухлетний период правления Советов в восточной Галиции «привел умы в такое состояние, что украинцы этой местности будут приветствовать любую власть, которая противостоит Советскому Союзу». ¹⁹ Похоже, в глазах многих украинцев, и даже фигур такого уровня, как Шептицкий, евреи воспринимались как виновники бед, причиненных украинскому населению советской властью.

 

Ситуация резко изменилась 22 июня 1941 года, после нападения Германии на СССР. Неделю спустя немецкая армия вошла во Львов. Основной вопрос нашего исследования — отношение Шептицкого к евреям во время Холокоста — опирается на более широкие вопросы об отношении украинцев к немцам вообще и реакции Шептицкого на немецкую власть в частности.

 

Не углубляясь в рассмотрение вопроса о распределении сил на украинской политической и национальной арене и их позиции относительно гитлеровской Германии, можно утверждать, что большинство украинского населения рассматривало приход немцев как избавление от большевистского режима и питало надежду на восстановление украинского суверенитета при поддержке Германии. Уступки немцев в отношении украинского населения выражались в открытии церквей, закрытых в предшествовавшие два года советской власти. Все это, вкупе с национальными иллюзиями, порождало прогерманские настроения среди украинского духовенства.

 

Оккупация восточной Галиции немецкими войсками повлекла за собой акты мести со стороны украинцев по отношению к тем, кого они считали проводниками советского режима. Более того, разочарование в намерениях немцев привели к провозглашению украинской государственности. Первая реакция Шептицкого на стремительно разворачивающиеся события была положительной и даже сочувственной. В пасторском послании «К украинскому народу» митрополит заявил: «Мы приветствуем победоносную германскую армию как освободителя от врага» ²⁰. В написанном в конце августа 1941 г. письме в Ватикан Шептицкий заявлял в аналогичном духе: «Нам следует поддерживать германскую армию, которая несет нам освобождение от большевистского режима».

 

Он также выразил надежду на то, что победа Германии в этой войне приведет к ликвидации «атеистического воинствующего коммунизма раз и навсегда» ²¹. Национальные и религиозные устремления Шептицкого, повлиявшие на его первоначальное отношение к немцам, были высказаны им четко и недвусмысленно. В письме Гитлеру, подписанном Шептицким и другими украинскими деятелями и отправленном в феврале 1942 г., несколько раз выражалась готовность принять участие в украинско-немецком сотрудничестве. Авторы письма высказывали надежду на то, что гитлеровский «новый порядок» в Европе будет способствовать появлению независимой Украины ²².

 

Политика Гитлера и его намерения по отношению к славянам еще не были тогда столь очевидны, и многие украинцы, в том числе и Шептицкий, полагали, что общая для украинцев и Германии ненависть к Советской России укрепит их антибольшевистский союз и обеспечит поддержку Германией украинских национальных интересов. В то же время, оккупация нацистами западноукраинских земель ознаменовалась все более жестокими антиеврейскими преследованиями и, в конце концов, поголовным уничтожением евреев.

 

Сразу же по приходе во Львов немецкой армии, айнзацгруппа «С» начала осуществлять акты насилия, включая убийства местных евреев. В этих погромных действиях приняли участие и украинцы. Эти антиеврейские действия мотивировались как традиционной народной юдофобией, так и новой идеологией борьбы с «жидобольшевизмом». Необходимо помнить, что нацистская антисемитская пропаганда перед войной активно эксплуатировала миф о «жидобольшевизме». Наиболее громкое обвинение украинцев в адрес евреев заключалось в том, что последние сотрудничали с советскими органами госбезопасности при арестах и убийствах украинцев перед отступлением Советов из города.

 

Между 30 июня и 7 июля 1941 г. около 4000 евреев были убиты во Львове немецкими подразделениями при участии украинской вспомогательной полиции. 25—27 июля около 2000 евреев были убиты в ходе погрома, проходившего под названием «Дни Петлюры» и символизировавшего месть украинцев за убийство Симона Петлюры евреем в 1926 г. Общая численность погибших в ходе погромных акций в первые же недели нацистской оккупации Восточной Польши оценивается в 30000 евреев. Подразделения украинской милиции выполняли вспомогательные функции во время антиеврейских акций.

 

Украинцев также использовали в рабочих лагерях и лагерях смерти.²³ Однако были некоторые умеренно настроенные украинские организации, не принимавшие участия в антиеврейских акциях, ²⁴ были и отдельные люди, которые оказывали евреям помощь и спасали их во время немецкой оккупации. По одной из оценок, несколько сотен украинцев пытались помогать евреям, и около ста из них были за это казнены нацистами.²⁵ Украинское националистическое подполье демонстрировало по отношению к евреям либо безразличие, либо откровенную враждебность. Подобные настроения, возможно, преобладали и в среде духовенства. Таковым был общий контекст, в котором необходимо рассматривать деятельность Шептицкого по отношению к евреям.

 

Новости о погромных действиях, осуществленных украинцами, а также о нацистских акциях, проведенных при помощи украинской милиции, должны были сразу же достичь ушей Шептицкого. Доктор Езекииль Левин, главный раввин Львова и личный друг Шептицкого, просил его попытаться остановить разбушевавшуюся толпу: «Когда-то Вы говорили мне, что являетесь другом евреев. Прошу Вас в этот час смертельной опасности доказать Вашу дружбу. Прошу Вас спасти тысячи человеческих жизней» ²⁶. Молодой украинец примерно в это же время исповедовался митрополиту, что лично «убил семьдесят пять человек во Львове за одну ночь» ²⁷. Однако по поводу участия украинцев в истреблении нацистами еврейского населения Шептицкий однозначно высказался лишь в начале 1942 г.

 

Возможно, в первые несколько месяцев после немецкого вторжения 76-летний больной Шептицкий был ошеломлен неожиданными событиями и все еще верил в установление украинского национального единства под эгидой нацистского режима. Однако с течением времени ситуация прояснялась. Постоянное насилие со стороны немцев, а также растущее в украинских кругах разочарование в немецкой позиции относительно украинских национальных ожиданий не могло не повлиять на позицию митрополита. Более всего его, очевидно, беспокоило деморализующее и разлагающее влияние нацистов на местное украинское население, особенно на молодежь, которая уже с 1930-х начала становиться на радикальные позиции.

 

Шептицкий выражал свою озабоченность несколько раз. В письме Гиммлеру в феврале 1942 г. митрополит жаловался на обращение немцев с местным населением, особенно с евреями, и протестовал против использования украинских вспомогательных частей в антиеврейских акциях ²⁸. Шептицкий возлагал на это письмо большие надежды. Он обсуждал его с раввином Давидом Кахане (одним из евреев, которых спас Шептицкий), и упомянул о нем в своем послании в Ватикан ²⁹.

 

Летом 1942 года Львов, как и Варшава и другие города, стал свидетелем ужесточения антиеврейской политики. Начались массовые депортации евреев в лагеря смерти. Если прежние немецкие «акции» осуществлялись под различными предлогами (например, «переселение» в трудовых целях), то депортации лета 1942 г. проводились так, что их цель — уничтожение — была для всех очевидна. Массовые депортации евреев из львовского гетто были проведены между 20 и 23 августа 1942 г.; вывезено было около 50 000 человек. События августа 1942 года были наиболее жестокими и шокирующими за все время нацистского правления во Львове. Не удивительно поэтому, что самое суровое осуждение Шептицким нацистского режима появляется в его письме в Ватикан, которое было написано по следам тех событий.

 

Это письмо выражает все разочарование Шептицкого немецким правлением и содержит обвинения в адрес новой власти. Он писал: «Освобожденные немецкой армией от большевистского ига, мы почувствовали некоторое облегчение, [однако] постепенно [немецкое] правительство установило режим невероятного террора и коррупции... теперь все согласны, что немецкий режим, возможно, еще более злодейский и дьявольский, чем большевистский. На протяжении более года не прошло и дня без ужасных преступлений. Евреи — их первоочередная цель. Численность евреев, убитых в нашем крае, определенно превышает 200 000» ³⁰. Бесчеловечная природа немецкой политики по отношению к евреям становилась все более очевидной. «В определенное время, — писал Шептицкий, — они начали убивать евреев открыто, на улицах, прямо на виду у публики» ³¹.

 

Среди зол «нового порядка» Шептицкий также упоминает «национальный шовинизм», имея в виду, возможно, не только немецкую сторону. Использование им при описании немецкой власти таких выражений, как «бешеные волки» и «чудовища», показывает степень морального осуждения Шептицким гитлеровского режима. Больше всего Шептицкого ранило то опустошающее аморальное влияние, которое нацистский стиль мышления оказывал на следовавших за этим режимом украинцев и греко-католиков. В письме кардиналу Тиссерану, написанном в сентябре 1942 года, Шептицкий вновь выражал недовольство фактом вербовки украинцев во вспомогательную полицию и использования их немцами в «извращенных целях» ³².

 

Попытки Шептицкого влиять на украинское население и противостоять аморальным нормам нацистской власти осуществлялись посредством его пастырских посланий. Некоторые из них были напечатаны, другие распространялись устно. Оценить действительную степень влияния этих обращений на украинское население и духовенство практически невозможно. Однако сам факт, что митрополит считал необходимым повторять их снова и снова, говорит о больших трудностях, возникавших на его пути.

 

До какой степени пастырские послания Шептицкого могли воспрепятствовать бесчеловечным действиям в отношении евреев? В известных нам посланиях евреи никогда не упоминаются открыто. Необходимо помнить, что террор применялся не только по отношению к евреям; этим средством пользовались и различные украинские группировки в политической борьбе; террор применялся и в польско-украинских отношениях. По нашему мнению, осуждение Шептицким преступлений против евреев следует рассматривать именно в таком контексте.

 

В наиболее известном пастырском послании Шептицкого, появившемся в ноябре 1942 г. под символическим названием «Не убий», речь идет о любой форме человекоубийства ³³.

 

Хотя в качестве примера в нем упомянуто политическое убийство, совершенно очевидно, что в послании осуждаются все виды убийства. Похоже, Шептицкий был озабочен появлением того, что он назвал «склонностью к убийству», то есть распространением привычки убивать как общепринятой нормы поведения. То, что Шептицкий показал копию письма скрывавшемуся у него в то время раввину Кахане, показывает, что митрополит считал это важным и по отношению к евреям ³⁴. Еще одним примером озабоченности Шептицкого массовыми убийствами евреев является его разговор с посетившим его в сентябре 1943 г. д-ром Фредериком, который являлся французским специалистом по Восточной Европе и сотрудничал с министерством иностранных дел Рейха.

 

В ходе этого разговора Шептицкий снова выразил мнение, что «Германия хуже, чем большевизм» и обвинил немцев в бесчеловечном отношении к евреям ³⁵.

 

Два наиболее важных свидетельства о попытках Шептицкого спасти евреев во время немецкой оккупации — это свидетельство рабби Давида Кахане, который в 1930-х годах был раввином во Львове, и Курта Левина, сына рабби доктора Езекииля Левина, главного раввина реформистской еврейской общины во Львове накануне Второй мировой. Когда рабби Левин 2 июля 1941 г. пришел в резиденцию Шептицкого на холме Св. Юра, митрополит убеждал его остаться, однако рабби решил вернуться обратно к своей семье и пастве. В тот же день его схватили и убили вместе с остальными евреями. Наверное, для украинско-еврейских отношений весьма символично, что ведущий украинский религиозный деятель предложил помощь раввину, а другие украинцы участвовали в его убийстве ³⁶. После смерти раввина связь между его семьей и Шептицким продолжалась. По рекомендации Шептицкого два сына раввина — Курт (Исаак) и Натан — скрывались в различных греко-католических монастырях и в соборе Св. Юра до прихода Красной Армии во Львов летом 1944 г.

 

Раввина Кахане стали укрывать по распоряжению Шептицкого в мае 1943 г. Перед этим, во время массовых депортаций в августе 1942 г. рабби Кахане обратился к митрополиту с просьбой помочь ему спасти свитки Торы; Шептицкий с готовностью согласился. Большинство евреев, спасенных Шептицким и его помощниками, бежали из львовского гетто и трудового лагеря в период между августом 1942 г. и маем 1943 г. Гетто было ликвидировано в июне 1943-го, а лагерь — в конце того же года.

 

Что касается организации помощи, похоже, что митрополит действовал с помощью нескольких заслуживавших доверия украинских священников, таких как его брат Клементий, глава ордена Студитов, и игуменья Студитского монастыря Йосефа. Другим главным действующим лицом был преподобный Марко Стек, который, вероятно, был связным между монастырем Св. Юра и другими монастырями во Львове и его окрестностях. Обычно было гораздо легче прятать женщин, чем мужчин, а детей — легче, чем взрослых. Спасенным детям давали фальшивые справки о крещении, украинские имена, а затем распределяли их по мужским и женским монастырям и детским домам. Некоторым детям студитские монахи помогали пересечь румынскую и венгерскую границу.

 

Для выполнения такой опасной задачи Шептицкому, очевидно, удалось привлечь наиболее нравственную, заслуживавшую доверия и отважную часть украинского духовенства. Они подвергались не только внешней угрозе со стороны немецких властей, но и критике изнутри ³⁷. Нижние слои духовенства были настроены антисемитски, и многие из них, вероятно, были против оказания помощи евреям. Раввин Кахане в своем интервью подтверждал это предположение. Духовенство Украинской Автокефальной церкви было, очевидно, в наибольшей степени проникнуто антисемитским духом. В свидетельстве одного из выживших в Холокосте приводится отрывок из проповеди священника, призывавшего паству: «Дорогие прихожане ...не давайте куска хлеба евреям ...кто знает о месте, где прячется еврей, найдите его и скажите немцам» ³⁸.

 

Обсуждение вопроса об отношении Шептицкого к евреям в период Второй мировой не будет полным, если мы не коснемся аспектов христианской теологии и позиции папского престола. Традиционная враждебность христианской церкви по отношению к евреям и антиеврейские догматические положения ответственны, по крайней мере частично, за атмосферу безразличия и враждебности среди нееврейского населения в странах, где господствовали нацисты. По некоторым причинам такие настроения были особенно сильны в странах Восточной Европы. Некоторые христиане истолковали организованные нацистами массовые убийства евреев как неизбежное исполнение христианского призыва к наказанию тех, кто отверг Христа ³⁹. Дискуссии о позиции Папы Пия XII, в том числе пьеса «Посланник» Рольфа Хоххута и исследование Джона Ф. Морли о реакции Ватикана на Холокост, указывают на полное моральное фиаско папства в пору тяжких испытаний ⁴⁰. Взгляды и дела Шептицкого в это трудное и разрушительное время необходимо рассматривать и в этом контексте.

 

В письме в Рим, написанном в августе 1942 г. и содержащем описание нацистских зверств, Шептицкий заметил: «Единственное утешение, которое у нас есть в эти ужасные времена — это то, что ничто не происходит помимо воли Отца нашего небесного. Думаю, среди убиенных евреев многие души обратились к Господу, так как никогда еще не попадали они в такое положение как ныне, сталкиваясь в течение месяцев с угрозой насильственной смерти» ⁴¹. Разговор, состоявшийся в сентябре 1943 г. между митрополитом и рабби Кахане (отражен последним в мемуарах), может пролить дополнительный свет на теологию Шептицкого.

 

По Кахане, митрополит говорил ему: «Когда-либо... спрашивали ли Вы себя, в чем причина ненависти и бесчеловечных преследований, которым еврейский народ подвергается с древних времен и поныне?» ...Он просил меня... открыть стих 25 главы 27 Евангелия от Матфея, где сказано: «И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших» ⁴². Вскоре после этого разговора Шептицкий принес извинения Кахане: «В этой ужасной ситуации, когда еврейский народ обильно истекает кровью и гибнут тысячи невиновных, я не должен был касаться этой темы. ...Прошу у Вас прощения» ⁴³.

 

Были ли в действительности крещены спасенные еврейские дети? Различные воспоминания дают разные оценки. Раввин Кахане считает, что тенденции к этому просматривались в окружении Шептицкого, особенно со стороны его брата Клементия. Однако Курт Левин и Цви Барнеа (Хамейдес) свидетельствовали, что таких попыток не предпринималось. Последний заявлял: «В 1944-м году, после нашего освобождения, митрополит возвращал еврейских детей остаткам еврейской общины во Львове, как только находились семьи, готовые их воспитывать» ⁴⁴.

 

Далее мы попытаемся ответить на следующие вопросы:

1. почему отношение Шептицкого к евреям было столь неоднозначным; и 
2. каким Шептицкий предстает в еврейской исторической памяти?

Пол Р. Магочи в предисловии к сборнику статей о Шептицком писал, что всю жизнь для митрополита был важен вопрос о том, «как сделать христианскую мораль основой повседневной реальности» ⁴⁵. Другой исследователь раннего периода карьеры Шептицкого утверждал, что он был «видным сторонником украинского национального движения, но лишь до тех пор, пока оно соответствовало христианским ценностям» ⁴⁶.

 

Противоречия между христианским мировоззрением и присущими украинскому национализму чертами наложило отпечаток на деятельность Шептицкого в последующие годы. Уже в предвоенный период, а тем более в годы Холокоста украинский национализм стал на путь радикализации, насилия и антисемитизма. И как глава Униатской церкви, и как символический центр украинских национальных интересов, Шептицкий оказался в тупиковой ситуации. Он пытался распространять христианскую мораль, при этом пытаясь не отделяться от националистических идей. Он оказался на перепутье между своими моральными и гуманистическими ценностями, с одной стороны,  и своим сочувствием к преследуемому украинскому национализму, с другой.

 

Джон С. Конвей в своей работе об отношении католиков к евреям в годы нацистского господства справедливо заметил, что не стоит преувеличивать влияние Церкви во времена, когда вспыхивают националистические идеи, и указал, что Церковь опасалась утраты влияния на массы, если однозначно выскажется по еврейскому вопросу ⁴⁷. Церковные деятели стремились сохранить свое влияние в условиях всеобщего обесценивания ценностей. Деятельность Шептицкого нужно рассматривать и в этом контексте. Его положение было еще более трудным, чем у других религиозных деятелей на оккупированных нацистами землях. Его соотечественники украинцы, особенно молодежь, были настроены более решительно, были более склонны к насилию и антисемитским действиям, чем большинство населения в оккупированной нацистами Восточной Европе.

 

Тем большего уважения, в сравнении с другими деятелями церкви, должны заслуживать действия митрополита по отношению к евреям. Позиция Шептицкого произрастала из нескольких источников: его общего гуманизма, его долгих взаимоотношений с евреями и вместе с тем, из традиционной христианской идеологии. Взаимоотношения Шептицкого с евреями в период Холокоста нашли отражение в материалах конференции, проведенной в Иерусалиме в 1980-х гг. В них отмечалась «полнота картины различных и порой противоречивых действий», и указывалось, что «даже в Восточной Европе взаимоотношения между церквями и евреями во время нацистской оккупации были многообразнее, чем казалось до сих пор»⁴⁹. Подобным же образом и в позиции Шептицкого можно найти противоречия, сомнения и конфликты.

 

Современный исторический образ Шептицкого также изобилует неоднозначными и взаимоисключающими чертами. Еврейская память об этом человеке и его делах серьезно травмирована — и не только фактом поддержки Шептицким украинского национализма и нацистской Германии, но и общим негативным отношением к Украине и украинцам ⁵⁰. Определенную роль в этом могло сыграть и чрезвычайно враждебное отношение к митрополиту советской власти. Как уже упоминалось, в отношении Шептицкого к евреям сочетались противоречивые взгляды и действия. Однако по сравнению с церковными кругами и отношением населения в других частях оккупированной Европы, слова и дела Шептицкого по отношению к евреям ставят его в один ряд с теми немногочисленными гуманными и отважными одиночками, которые во времена суровых испытаний ощущали ответственность за ближнего своего.

 

Ходатайства о присуждении митрополиту Андрею Шептицкому звания Праведника среди народов — награды, присуждаемой в Израиле тому, кто спас хотя бы одного еврея в годы Холокоста — уже долгие годы обсуждаются в соответствующем комитете института Яд Вашем (Иерусалим). В одном из изданий Яд Вашема ясно говорится, что «Митрополит Андрей Шептицкий ...организовал помощь евреям уже в первые дни нацистской оккупации ...привлек священников и монахов своей церкви к спасению евреев, в результате чего с их помощью были спасены до 150 евреев» ⁵¹. В Яд Вашем неоднократно приходили свидетельства от тех, кто был спасен митрополитом.

 

Аргументы Яд Вашема о причинах отказа присудить Шептицкому звание Праведника мира сформулированы в нескольких пунктах ⁵². Кратко прокомментируем наиболее важные из них.

 

1. Шептицкий поддерживал организацию украинской дивизии СС «Галичина»

Этот факт сам по себе верен, но поддержка Шептицким «Галичины» проистекала не из поддержки им Гитлера и нацистской идеологии. К тому времени, когда была создана эта дивизия (весна и лето 1943 г.), было совершенно ясно, что Германия проигрывает войну и что Советская армия наступает на запад. Шептицкий опасался, что между отступлением немцев и приходом Советов наступит анархия, и надеялся, что украинские вооруженные силы защитят местное украинское население. Он также мог рассматривать украинскую дивизию как военное ядро будущей независимой Украины. Между намерениями Шептицкого и реальными антиеврейскими действиями некоторых солдат дивизии «Галичина» никакой связи нет. Более того, солдаты украинской дивизии СС, как и других этнических воинских подразделений, хотя и носили официально знаки отличия СС, но были далеки от первоначальных элитных, идеологически вышколенных настоящих немецких нацистских частей СС.

Джон Коннелли недавно писал: «В 1943 г. нацистское руководство стало вербовать на военную службу «неполноценных славян», и к концу войны за Германию сражались сотни тысяч таких солдат, в их числе — словацкие, хорватские и украинские части СС» ⁵³.

 

2. Спасение евреев в период немецкой оккупации являлось для Шептицкого второстепенным занятием 

В принципе, это так. Однако мы не должны забывать, что он был одним из известнейших украинских деятелей и духовным лидером украинского народа. Главным объектом его забот была его паства — украинское население Восточной Галиции. Прекрасно зная об антисемитизме многих украинцев и несмотря на преобладание антиеврейских предрассудков и враждебности к евреям, Шептицкий продолжал помогать десяткам евреев и возвышал глас против убийств. Шептицкому было хорошо известно об аморальных взглядах и поведении многих украинцев. Но как духовный пастырь народа он не мог предоставить их самих себе. Эти настроения и взгляды он пытался изменить в присущей ему духовной, моральной и религиозной манере. Общеизвестно, что Шептицкий многократно выступал против ненависти и насилия и до и во время войны.

 

3. Шептицкий был главным украинским политическим деятелем в этом регионе, и поэтому именно он должен нести ответственность за аморальное поведение украинского народа 

Это неверное заявление. Шептицкий не был политической фигурой. Он был прежде всего деятелем религиозным и духовным. Хотя он и поддерживал украинские национальные интересы и питал надежды на возникновение независимой Украины, он всегда высказывался против насилия и крайних форм национализма.

 

4. Шептицкий никогда не высказывался публично против убийств евреев украинцами 

Это заявление, в принципе, правильное, однако ожидать от Шептицкого публичного выступления об этом — значило бы неправильно оценивать ситуацию и последствия такого шага. В пастырском послании «Не убий» он в общих словах говорит о недопустимости ненависти и насилия. Иначе высказаться он не мог. Таким он видел выход из экстремальной ситуации. Говоря о грехе убийства вообще, он подразумевал и убийство евреев. Такие выражения, как «массовое убийство» и «склонность к убийству», из пасторского послания прямо относились к евреям, хотя и не были высказаны вслух. Необходимо понимать специфику обстоятельств, в которых оказался Шептицкий — это нацистская антиеврейская политика и украинские народные антисемитские предрассудки.

 

5. Шептицкий питал ненависть к большевикам и Советской России, в то время как Советский Союз спасал евреев 

Это вопиюще несправедливое утверждение, свидетельствующее о глубоком непонимании исторических фактов. Исследования показывают, что никаких попыток спасти евреев советская власть не предпринимала. Уже в 1943 г. начал проявляться сталинский антисемитизм. Евреев спасали лишь по мере наступления Красной Армии. Сегодня мы ясно осознаем, что Сталин был не меньшим злом, чем Гитлер. Шептицкий питал отвращение к Советам из-за их воинствующего атеизма и страданий миллионов украинцев под советской властью в 1930-е гг. На деле Шептицкий был против и Сталина, и Гитлера. Он был за Украину и украинцев.

 

6. Шептицкий усвоил антисемитские стереотипы и время от времени выражал антиеврейские взгляды 

Это верно. Однако это упрощение вопроса. Необходимо помнить, что митрополит был выдающимся религиозным деятелем, мыслившим и действовавшим в контексте христианской теологии. И все же, несмотря на богословские антииудейские элементы, когда он столкнулся с жестокими и трагическими реалиями, он ощутил ответственность за своего ближнего. Таким же человеком была польская писательница Софья Коссак, которая, несмотря на свои антисемитские взгляды, была зачислена в ряд Праведников благодаря своим делам.

 

7. Шептицкий не препятствовал украинской толпе, которая начала погром во Львове в первые дни немецкой оккупации 

Есть основания считать, что он отправил посланников с целью успокоить толпу, хотя это пока и не доказано. Можно предположить, что драматические события лета 1944 г. во Львове ошеломили Шептицкого. Возможно также, что когда он услышал, как возбужденная толпа бежит по улицам, он понял, что остановить их не сможет ничто. По отношению к этим событиям правильно было бы поставить вопрос не только о том, что сделал и чего не сделал Шептицкий, а и о том, что было в его силах сделать.

 

8. Шептицкий был идеологическим союзником Гитлера 

Это крайне упрощенное и неверное заявление его критиков. Действительно, в первые месяцы немецкой оккупации Шептицкий был сторонником немцев как противовеса Советам. Главной причиной этого было то, что немцы освободили местное население от советско-большевистского ига. Как и многие другие религиозные деятели на протяжении столетий, Шептицкий пытался найти modus vivendi с властями на благо своей паствы. Рассматривать Шептицкого как пособника Гитлера в деле установления «нового порядка» в Европе и в «окончательном решении» — значит совершенно не понимать этого человека. Да, были и такие украинские политические, военные и, возможно, религиозные деятели, которые одобряли нацистскую идеологию и действия по отношению к евреям. Шептицкий не был одним из них. Если говорить об официальной связи с нацистами, то известный Праведник мира Оскар Шиндлер был, по крайней мере номинально, членом НСДАП.

 

9. Шептицкий не подвергался личной опасности во время укрывания и спасения евреев

Это еще одно упрощение, при котором во внимание не принимаются ни очень специфические условия того времени, ни личность митрополита. Возможно, что поскольку он являлся очень крупной фигурой среди миллионов украинцев Восточной Галиции, нацисты не рискнули бы подвергнуть его наказанию. Однако следует помнить, что помощь евреям и их спасение Униатской церковью было предприятием, в котором были задействованы десятки, если не сотни верных и надежных монахов и монахинь. Эти люди ежедневно сталкивались с опасностью наказания. Правильнее будет предположить, что Шептицкий беспокоился о своих людях, и все же он благословлял их на спасение евреев. Хотя лично Шептицкому, по моему мнению, крайняя опасность не угрожала, нам следует рассматривать митрополита и тех, кто ему доверял и подвергался опасности, как единое целое.

 

Общественный интерес к высоконравственным действиям митрополита во времена, когда вокруг царили бесчеловечность и насилие, недавно возник вновь. В 2005 г. в израильской прессе появились статьи об усилиях, предпринимавшихся Шептицким для спасения евреев ⁶⁴. Профессор Адам Ротфельд, министр иностранных дел Польши, сам был спасен во время Второй мировой в Студитском монастыре в Униве под Львовом. 19 августа 2005 г. он провел церемонию открытия мемориального знака на стене этого монастыря, увековечив благородные деяния митрополита и его брата Клементия, В своем выступлении Ротфельд выразил глубокую веру в то, что «духовное наследие митрополита Андрея и архимандрита Клементия будет служить ориентиром и образцом для молодых поколений украинцев» ⁵⁵. В ноябре 2005 г. во Львове планировалось проведение международной конференции «Митрополит Андрей Шептицкий и евреи во время Второй мировой войны».

 

Только сегодня, когда Восточная Европа, включая Польшу и Украину, встала на путь либерализма и демократии, фигура митрополита Шептицкого может наконец занять правильное место в исторической перспективе и памяти общества. Есть надежда, что несмотря на непростые и временами трагические события в украинско-еврейских взаимоотношениях в прошлом, теперь, после «оранжевой революции» в Украине, пересмотр позиции Яд Вашема по вопросу о деятельности Шептицкого приведет к переоценке места этого человека в еврейской и украинской памяти Холокоста.

Примечания

1. D. Kahana, Yoman geto Levuv (Jerusalem: Yad Vashem, 1978), p. 157.
2. A. Slusarchuk Sirka, ‘Sheptyts’kyi in Education and Philanthropy’, in P. R. Magocsi, ed., Morality and Reality: The Life and Times of Andrei Sheptyts’kyi’ (Edmonton: University of Alberta, 1989), pp. 279, 287.
3. Бережанська земля: історично-мемуарний збірник. — New York: Berezhany Regional Committee, 1970, pp. 189—191.
4. Chwila (31 July 1935). See also Dilo (1 August 1935); and Y. Lewin, Aliti mi-spetsyah (Tel Aviv: Am Oved, 1946), p. 85.
5. Послание пастирске Андрея Шептицкого Митрополита Галицкого, Архиепископа Львовского, Епископа Каменца-Подольского до духовенства соединенных епархий. О каноничной визитации. — Жовква: Печатня оо. Васипиан, 1902. — С. 16—19.
6. Poslanie pastyrske, op. cit. p. 16.
7. Ibid., p. 18.
8. Ibid., pp. 18—19. В другом пастырском послании, написанном двумя годами ранее, Шептицкий выражал религиозную терпимость по отношению ко всем нехристианам, включая евреев, пока они выполняют «небесную волю со всем своим старанием и усердием». — «Правдива Bipa» (1900), переиздано в: Твори Слуги Божого Митр. Андрея Шептицького, ч. 1: «Пастирські листи». — Торонто, 1965, С. 70.
9. E. Prus, Wladyka Swieёtojurski: Rzecz о arcybiskupie Andrzeju Szeptyckim (1865— 1944) (Warsaw: Instytut Wydawniczy Zwiazkow Zawodowych, 1985), pp. 157—158.
10. Ibid., p. 71.
11. По вопросу о германо-украинских отношениях в этот период см.: Ryszard Torzecki. Kwestia ukrainska w polityce III Rzeszy (1933— 1945) —Warsaw. Ksiaёzka i Wiedza, 1972.
12. S. Redlich, ‘Jewish Ukrainian Relations in Interwar Poland as Reflected in Some Ukrainian Publications, Polin — Studies in Polish Jewry, Vol. 11, 1998, pp. 232—246. Перевод на украинский см.: Сучасність, вип. 8, 1992, pp. 76—88.
13. Єпископ I. Бучко проти антісемітизму (Bishop I. Buchko. Against Antisemitism), Dilo, (18 September 1936).
14. The Jewish Chronicle (London) (29 December 1939).
15. J. F. Morley, Vatican Diplomacy and the Jews During the Holocaust, 1939—1943 (New York: Ktav, 1980), p. 133.
16. Letter dated 26 December 1939, Actes et Documents du Saint Siege relatifs a la Seconde Guerre Mondiale, Vol. ІІІ: Le Saint Siege et la situation religieuse en Pologne et dans les Pays Baltes 1939—1945 (Rome: Libreria Editrice Vaticana, 1967), Doc. 79, pp. 170—171.
17. С Korolevskij, Metropolite Andre Szeptyckyj, 1865—1944 (Rome: Opera Theologicae Societatis Scientificae Ukrainorum, 1964), Vol XVI—XVII, p. 362.
18. Letter dated 30 August 1941, Actes et Documents, op. cit, Doc. 297, pp. 437—442.
19. J. A. Armstrong, Ukrainian Nationalism, 1939—45 (New York: Columbia University Press,1955), p. 27.
20. Цитируется по: Кость Панківський. Biд держави до комтету. — Нью-Йорк — Торонто: Ключи, 1957, с. 112.
21. Letter dated 30 August 1941, Actes et Documents, op. cit, Doc. 297, p. 440.
22. A. Іnytzkyj, Deutschland und die Ukraine, 1939-1945, Vol. 2 (Munchen: Osteuropa Institut, 1958), pp. 276—279.
23. Поведение украинцев по отношению к евреям в период Холокоста обсуждается в: P. Friedman, ‘Ukrainian-Jewish Relations During the Occupation’, в сб.: Roads to Extinction: Essays on the Holocaust (Philadelphia: Jewish Publication Society, 1980), pp. 176—208, и в его же: Their Brothers’ Keepers (New York: Holocaust Library, 1978), pp. 130—136. См. также: S. Spector, Shoat Yehudei Volin — 1941—1944 (The Holocaust of Volhynian Jews) (Jerusalem: Yad Vashem, 1986); A. Weiss, ‘Jewish—Ukrainian Relations in Western Ukraine during the Holocaust’, в: P.J. Potichnyi and H. Aster, eds, Ukrainian—Jewish Relations in Historical Perspective (Edmonton: University of Alberta, 1988), pp. 409—420; также: Ukrainians and Jews: A Symposium (New York: The Ukrainian Congress Committee of America, 1966), pp. 123—147.
24. Cм: P. Friedman, op. cit.; ‘Ukrainian Jewish Relations’, p. 187.
25. Интервью с Ароном Вайсом // Hotam, Al-Hamishmar (4 September 1987), p. 20.
26. Цит. по: K. A. Lewin, ‘Andreas Count Sheptytsky, Archbishop of Lviv, Metropolitan of Halych, and the Jewish Community in Galicia During the Second World War’, The Annals of the Ukrainian Academy of Sciences, 7: 1—2(23—24) (1959). Шептицкий также просил рабби Кахане рассказать ему о судьбе еврейской общины Львова См.: Kahana, Yoman geto levuv, op. cit., pp. 154—155.
27. Как значится в «Отчете Фредерика», приведенном в: R. Hilberg, The Destruction of the European Jews (Chicago: Quadrangle Books 1967), p. 330.
28. По меньшей мере три человека свидетельствовали, что видели письмо Шептицкого Гиммлеру, однако ни подлинник, ни копия этого письма до сих пор не обнаружены. Более подробно см.: Кость Панківський. Три роки німецької окупації. — New York -Toronto, 1965, pp. 29—39; Lewin, ‘Andreas Count Sheptytsky’, op. cit, p. 1661; и Kahana, Yoman geto levuv, p. 155.
29. Kahana, Yoman geto levuv, op. cit, p. 155. Текст письма в Ватикан от 29-31 августа 1942 г. Опубликован в: Actes et Documents, Vol. Ill, op. cit. Pt. 2: 1942—1945, Doc. 406, P. 628.
30. См. письмо от 29-31 августа 1942 г., ibid., p. 625.
31. Ibid., p. 625.
32. Eugene Tisserant, L’Eglise militante (Paris, 1950), p. 14.
33. Андрей Шептицький. Пісьма-послання митрополита Андрея Шептицького з часів німецької окупацїі. — Бібліотека Логосу. — Том XXX, част. 2. — Йорктон, 1969, с. 222—231. Необходимо отметить, что еще 1 июля 1941 г., в пастырском послании, обсуждая возникновение украинского правительства Стецько, Шептицкий обратился к правительству с призывом обеспечить безопасность и благополучие всех независимо от религии, национальности и социального положения. См.: llnytzkyj, Deutschland und die Ukraine, op. cit., p. 274.
34. Kahana, Yoman geto levuv, op. cit., p. 155.
35. См. прим. 27.
36. Более подробно см.: Y. Lewin, Aliti mi-spetsyah, op. cit., pp. 27, 59, а также письмо от Курта Левина Роману Бойцуну от 6 декабря 1984 г. (копия у автора статьи).
37. Эти сведения о спасении Шептицким евреев основаны на: Kahana, Yoman geto Levuv, op. cit; K. Lewin, Aliti mi-spetsyah, op. cit.; K. I. Lewin, ‘The Metropolitan Andrei Sheptyts’kyi in the years 1942—1944: Recollections of an Eyewitness’ (доклад, представленный на конференции «Андрей Шептицкий: жизнь и деятельность», проведенной в университете Торонто 23 ноября 1984 г.); К. I. Lewin, ‘Andreas Count Sheptytsky’ and an interview with Kurt I. Lewin in New York City, 24 December 1984. Свидетельство о спасении Шептицким двух сыновей раввина Калмана Хамейдеса, бывшего раввина Катовице, содержится в письме Цви Барнеа (Хамейдеса) редактору газеты The Jerusalem Post (24 January 1986), а также в письме Леона Хамейдеса автору от 22 января 1986 г. Оба письма являлись ответом на мою статью ‘Sheptytsky and the Jews’, опубликованную в The Jerusalem Post 13 декабря 1985 г. См. также: J. Schoenfeld, Holocaust Memoirs: Jews in the Lvov Ghetto, the Janowski Concentration Camp, and as Deportees in Siberia (Hoboken, N.J.: Ktav, 1985), p. 46, а также интервью с раввином Давидом Кахане в: Zahala, 19 October 1987.
38. See: S. Spector, The Holocaust of Volhynian Jews, op. cit, p. 192.
39. R. Michael, ‘Christian Theology and the Holocaust’, Midstream, 30: 4 (April 1984), 6—9. Проблема отношения церквей к нацистской Германии и Холокосту обсуждалась в: О. D. Kulka, P. R. Mendes-Flohr, eds., Judaism and Christianity Under the Impact of National Socialism (Jerusalem: Historical Society of Israel, 1987).
40. См.: Carlo Falconi, The Silence of Pius XII (Boston and Toronto: Faber, 1970): S. Friedlander, Pius XII and the Third Reich: A Documentation (New York: Knopf, 1966); и John F. Morley, Vatican Diplomacy and the Jews, op. cit. “Ревизионистскую» точку зрения см. в: О. Chadwick, Britain and the Vatican During the Second World War (Cambridge: Cambridge University Press, 1987).
41. Письмо от 29-31 августа 1942 г., Actes et Documents, op. cit, p. 628.
42. Приводится по: Kahana, Yoman geto levuv, op. cit, p. 157.
43. Ibid., p. 158, а также интервью с рабби Кахане от 19 октября 1987 г.
44. Письмо Цви Барнеа (Хамейдеса) в Тhе Jerusalem Post (24 января 1986 г.). См. также: Yitshak Lewin, Aliti mi-spetsyah, op. cit, p. 175, K.I. Lewin, ‘Andreas Count Sheptyts’kyi’, op. cit, p. 1665, а также интервью с раввином Кахане от 19 октября 1987 г.
45. P. R. Magocsi, ed., Morality and Reality, op. cit., preface, pp. V—IX.
46. J.-P. Himka, ‘Sheptyts’kyi and the Ukrainian National Movement before 1914', in Morality and Reality, op. cit. PP. 29—48.
47. J. S. Conway, ‘Catholicism and the Jews during the Nazi Period and After, in O. D. Kulka and P. R. Mendes-Flohr, eds., Judaism and Christianity under the Impact of National Socialism, op. cit, pp. 447—448.
48. ‘Introduction‘, Judaism and Christianity, op. cit, p. 12.
49. Ibid., p. 16.
50. Несмотря на многочисленные обращения в Совет по увековечению памяти жертв музея Яд Вашем, присуждение звания «Праведник среди народов» человеку, который организовал спасение около 150 евреев и выступал против антиеврейской политики нацистского режима, по-прежнему откладывается.
51. Pinkas Hakehilot. Polin, vol. 2: Galitsiah Hamizrahit, Yad Vashem, Jerusalem, 1980, p. kaf-heh.
52. См. письмо от 11 августа 1998 г. от директора отдела Праведников музея Яд Вашем д-ра Мордехая Палдиеля автору и приложение к письму с перечислением аргументов, выполненное референтом по делу Шептицкого д-ром Элиягу Ионесом (оба документа в архиве автора). См. также: Eliyahu Yones, Ashan Baholot: Yehudei Lvuv ba-milhama, 1939-1944. Yad Vashem. Jerusalem, 2001.
53. London Review of Books, July 7, 2005, p. 27.
54. Alex Doron, «Holier then the Pope», Maariv, May 5, 2005; Yossi Melman and Asaf Karmel, “The Ukrainian Schindler.” Haaretz Magazine, September 9, 2005.
55. Rzeczpospolita, August 20, 2005; http://www.msz.qov.pl.

 

---

Источник: Егупец. Художественно-публицистический альманах Института иудаики, №16. К.: «Дух и Литера», 2007.