Одной из самых ярких фигур в нашей истории начала XVII века был Мелетий Смотрицкий, талантливый писатель, ученый-филолог, эрудит, человек всестороннего европейского образования, постоянно переживавший о судьбе своего народа и своей церкви и делавший для них все, что мог.
Это не был ученый «не от мира сего» — его публицистические произведения, наполненные «премудростью», современники читали, перечитывали, обсуждали везде, где находился хотя бы один грамотный человек.
Вехи жизни Смотрицкого
Мелетий (светское имя — Максим) Смотрицкий (1575— 1633) родился на Подолье в селе Смотричи в небогатой православной благородной семье. Его отец Герасим Смотрицкий был ректором знаменитой Острожской академии, известным писателем и поэтом; это он вместе с Иваном Федоровым напечатал Острожскую Библию. Мелетий Смотрицкий учился в Острожской академии, где его наставником был грек Кирилл Лукарис, будущий Константинопольский патриарх, а затем — в иезуитской Виленской академии. Позже он поехал за границу для завершения образования и слушал лекции в нескольких известных польских и немецких университетах, в частности, в Виттенбергском (Виттенберг — город, где католический монах Мартин Лютер впервые опубликовал свои известные тезисы-обвинения против Католической церкви). Идеи Реформации оказали глубокое влияние на шляхтича с Подолья; значительно позже он писал о себе: «Кто я был тогда? Последователь Лютера, который у гроба Лютера свою молодость в науках отравив, лютеранским дымом прокопченный, прибыл в Литву, и Русь тем же чадом заразил». В западных университетах Смотрицкий получил всестороннее классическое образование, познакомился с античной культурой, с философами и писателями Возрождения, имел возможность сравнить системы образования и философии разных стран, конфессий, университетов, а главное — стал сознательным рационалистом и сторонником свободы убеждений. Смотрицкий знал много языков, включая древние библейские, и был одним из наиболее образованных людей своего времени.
Вернувшись в родные края (1604), где его воспринимали «как оракула», Смотрицкий активно включился в общественную полемику — стал на защиту прав униженной в Речи Посполитой украинско-белорусской православной церкви. Под его влиянием мещане Минска основывают церковное братство, возводят новый храм, а кое-кто из принявших Унию возвращается в православие. Вскоре Максим Смотрицкий переезжает в Вильно и постоянно живет как светский человек в Святодуховской обители. Монастырская жизнь мало стесняла молодого ученого. Так, у него была привычка посещать униатский Троицкий монастырь — для общения и дискуссий с монахами Кунцевичем и Руцким (будущим Киевским митрополитом). Некоторое время Максим Смотрицкий работал ректором в Киево-Братской школе, где преподавал латынь. Но в 1617 году он снова вернулся в Вильно и принял здесь монашество под именем Мелетия.
Епископ Смотрицкий
В 1620 году в жизни Смотрицкого произошло важное событие — он стал «катакомбным» православным епископом. В то время, после Унии 1596 года, православной иерархии в Украине и Белоруссии не было совсем, что вызывало постоянное возмущение мирян и казаков. И когда Иерусалимский патриарх Феофан, возвращаясь из Москвы на Восток, проехал через Киев, киевляне уговорили его тайно рукоположить семь епископов, то есть восстановить иерархию. Патриарх колебался, побаиваясь неприятностей со стороны польской власти, но в итоге согласился. Хиротония проходила в Киево-Братской церкви, ночью, при затемненных окнах и без полагающегося большого хора. Митрополитом Киевским был тогда рукоположен Иов Борецкий, а архиепископом Полоцким — Мелетий Смотрицкий. С точки зрения польской власти, рукоположение было незаконным, потому что прошло без разрешения короля — с нарушением его права «представления» духовных должностей. Но в защиту иерархии активно выступили казаки во главе с гетманом Петром Сагайдачным.
Белорусская епархия встретила своего владыку с уважением и радостью. Миряне Вильно и других городов собрали немалую сумму денег для приобретения своему архиепископу богатого облачения и сакральных предметов; богослужения и проповеди нового владыки собирали большое количество верующих, из рук в руки передавались его послания, направленные против Унии.
Умер Мелетий Смотрицкий в 1633 году — архимандритом униатского Дерманского монастыря, титулярным Иераполитанским епископом, возведенным в сан Римским папой Урбаном VIII.
Публицист
Первые произведения Смотрицкого были написаны еще в Виленской академии; но только после возвращения из-за границы расцвел его публицистически-полемический талант. Полемика с хулителями православия была в ту бурную эпоху весьма актуальной и популярной. Ведь во времена Реформации, Контрреформации и Просвещения, когда получило небывалое развитие книгопечатание и школы, православная церковь, не спешившая за бегом времени, часто становилась в многоконфессиональной тогда Речи Посполитой целью нападок со стороны авторов других христианских конфессий. Вот как писал известный католический полемист иезуит Петр Скарга: «У русинов нет ни формального гуманитарного образования, ни традиции интеллектуального поиска. Привязанность к грекам сделала их беднее. Они так и не развили у себя научные дисциплины, абстрактное мышление, учреждения и организации — все то, благодаря чему Запад, начав с позднего средневековья, идет впереди в научном прогрессе» (Борис Гудзяк «Кризис и Реформа»). Нельзя не обратить внимание на то, что личность Мелетия Смотрицкого, его широкая образованность, склонность к интеллектуальному труду, а также принятие им многих гуманистических идей того времени является весомым опровержением обвинений Петра Скарги.
Труды Смотрицкого пользовались тогда чрезвычайной популярностью, владели умами украинского и белорусского православного люда, не только перепечатывались, но и переписывались и всегда вызывали бурную полемику. Как пишет Порфирий Яременко в книге «Мелетий Смотрицкий», «второе десятилетие XVII ст. принесло ему славу, определило его ведущее место в истории культуры и литературы Украины и Белоруссии того времени».
Писал Мелетий Смотрицкий почти всегда на польском языке. Мы можем сокрушаться по этому поводу, но вспомним, что польский в те времена выполнял на территории современных Украины и Белоруссии функции государственного и литературного языка. (Некоторые современные исследователи, например Антуан Мартель, считают, «победу церковнославянщины и отказ от развития литературы на основе разговорного языка фатальной ошибкой русинов, которая привела к господству польского языка».)
«Тренос»
Особое влияние на современников оказала полемическо-художественная книга писателя «Тренос или плач Восточной церкви» («тренос» — по- гречески «плач»), изданная в 1610 году в Вильно под псевдонимом Теофил Ортолог. Поводом для книги послужило столкновение между православными и сторонниками Берестейской унии, а также то, что у виленских православных отобрали братский Троицкий монастырь.
Название книги «Плач Восточной церкви» уже указывает на цель автора — вызвать сочувствие к гонимой православной церкви, обратить внимание правительства на попрание ее прав, доказать нецелесообразность и зловредность Берестейской унии. Смотрицкий изобразил церковь в лирическом образе покинутой своими детьми-православными Матери, которая жалуется на свою судьбу: «Горе мне, бедной, горе несчастной, ах, со всех сторон ограбленной! Руки мои в оковах, ярмо на шее, путы на ногах, цепь на бедрах, меч над головой обоюдоострый». В бедах церкви полемист обвиняет, в первую очередь, церковную православную верхушку, которая заключила церковную унию с католиками. Смотрицкий пишет: «О, несчастное стадо! Может ли быть пастырем и учителем тот, кто сам нигде не учился, кто не ведает, что Богу должен, а что — ближнему своему? Врачу! Исцелися сам! Учитель, научись сам сначала!». Смотрицкий упрекает высшее духовенство и за то, что из-за их нерадивости и непросвещенности от православия отошли многие знатные семьи — «в разные секты и веры поубегали». Он приводит длинный- предлинный список княжат и родовитой шляхты, которые в течение XVI и начала XVII веков перешли в католицизм или протестантизм.
В то время, однако, отнюдь не все украинские шляхтичи пренебрегли своей верой и происхождением. Вот для примера выступление в польском Сейме депутата Волыни Древинского (Сергей Соловьев «История России с древнейших времен»): «В войне турецкой Ваше королевское величество большую часть ратных людей истребует от народа русского греческой веры, того народа, который, не будучи удовлетворен в своих нуждах и просьбах, подставит ли груди свои на защиту вашей державы? Как может он стараться обеспечить отчизне (Речи Посполитой) вечный мир и покой, когда у себя дома не имеет внутреннего покоя? Каждый видит, какие большие ущемления терпит этот древний русский народ в своей вере». Как видим, со свободой слова в Речи Посполитой было все в полном порядке. По-видимому, наши предки не сумели должным образом ей воспользоваться.
Книга Смотрицкого «Тренос или плач Восточной церкви» (читатели называли ее «Лямент») была воспринята современниками как сенсация. Порфирий Яременко пишет: «Православные оценивали «Тренос» как книгу пророческую, святую, едва ли не равную Евангелии. Так, брат Северина Наливайко Демьян доказывал, что «Лямент» — «равное писание Златоусту; за автора кровь свою нам пролить и души положить годится». Сам Смотрицкий вспоминал позже, что он был тогда окружен «славой, лаской, милостью всенародной». Книга ходила по рукам, ее читали и перечитывали, считали неоценимым сокровищем; попадались даже такие, кто завещал класть ее себе в гроб. Книга была проклята в католических церквях, за ее продажу или покупку был назначен штраф в 5000 злотых, а Виленское Святодуховское братство подлежало, как издатель, репрессиям. Все эти передряги счастливый автор благополучно пересидел под псевдонимом и за стенами Святодуховского монастыря.
Полемика
А спустя некоторое время начали печататься «антитреносы». Первым откликнулся ректор Виленской академии иезуит Петр Скарга — уже через несколько месяцев он издал книгу «На плач и ламент Теофила Ортолога русинам предостережение». Это также был полемический шедевр; основным тезисом Скарги было обвинение автора в еретических взглядах, в кальвинизме. «Антитреносы» продолжали появляться в течение всего последующего десятилетия. В этом контексте стоит вспомнить слова Ивана Франко: «Унія брестська зразу внесла сильний фермент в лоно народу руського, викликала раптове збудження, рух умисловий, жваві диспути, розворушила з одної і з другої сторони гарячі пристрасті, сплодила надзвичайно цікаву полемічну літературу».
«Грамматика»
«Грамматика» Смотрицкого была издана в 1618 (или 1619) году и состоит из «Орфографии», «Этимологии» (морфология), «Синтаксиса» и «Просодия»(правила стихосложения). Это такая же знаменитая в своем роде книга, как «Тренос», хотя писал ее не пылкий полемист на злобу дня, а универсально образованный ученый. Книга оказала немалое влияние как на отечественное языкознание, так и на всю тогдашнюю славистику, соединив в себе научный труд и методически блестящий (для той эпохи) школьный учебник.
По тем временам все слои украинского общества воспринимали церковнославянский как язык литературы и обучения (аналог латыни на Западе). Этот язык, однако, находился тогда в запущенном состоянии, его никто не изучал, учебников не было, грамматические нормы повсеместно нарушались и даже духовенство знало этот язык весьма слабо. Над подобным состоянием насмехались католические полемисты, в частности, уже упоминавшийся Петр Скарга: «Не было еще на свете и не будет ни одной академии или коллегиума, где бы теология, философия и другие свободные науки (церковно)славянским языком учили и могли понимать. Со славянским языком никто никогда ученым быть не может. Потому что нет на свете такой нации, которая бы по-славянски говорила так, как в книгах пишут. Этим языком нет ни грамматик, ни риторик, ни определенных регул, и быть не может...»
Поэтому «Грамматика» Смотрицкого, якобы далекая от национально-конфессиональной борьбы того времени, является ответом на вызов противоположного лагеря, имеет публицистическое сверхзначение. Несмотря на это, ее составил не публицист, а ученый, погруженный и влюбленный в умственный труд. Со времени выхода ее в свет «Грамматика» Смотрицкого более двухсот(!) лет служила пособием в школах восточных и южных славян и стала основой и образцом для многих дальнейших трудов по языкознанию. В России «Грамматика» была переиздана в 1648 и 1721 годах и оба раза, как сообщает историк Сергей Соловьев, без имени автора.
Некоторые историки украинской литературы, не отрицая значения «Грамматики» как таковой, упрекают автора в том, что он занялся именно церковнославянской грамматикой, а не составил подобный учебник живого народного языка. Иван Франко писал: «Для нашого письменства книга Смотрицького мала скоріше шкідливий, аніж корисний вплив, бо, нехтуючи літературну мову, яка так гарно вироблялася у репрезентантів міщанства в кінці ХVI і в початку XVII віку, розпочала реакцію на користь мертвого церковнослов’янського язика». Сложно не согласиться с Иваном Франко и не удивиться Мелетию Смотрицкому, учитывая то, что протестантское движение действительно имело (как его упрекали) большое влияние на мировоззрение Смотрицкого. Между тем еще за сто лет до «Грамматики», Мартин Лютер перевел Библию на народный немецкий язык и бросил клич «Немецкую Библию — в каждую немецкую семью».
Неожиданный финал
Последние годы жизни Мелетия Смотрицкого были трагическими. Он был втянут в противоборство православных с униатским виленским епископом Иосафатом Кунцевичем, а также в противостояние с правительством, которое не признавало Смотрицкого настоящим епископом. Начались репрессии, грозные правительственные универсалы, аресты среди православных братчиков. Смотрицкий пишет и анонимно издает памфлет «Оправдание невиновности» (1621), апеллируя к гуманности и справедливости короля, защищает веру отцов, критикует Унию. Как и всегда, реакция на его произведение была активной — в «Оправдание невиновности» в тот же год было написано три книги-ответа. Смотрицкий ответил «Обороной Оправдания» (1621). Там есть очень важные слова: «Мы не стоим на том, чтобы уния снесена была, ибо в стране этой вольно каждому, как он хочет верить. Поэтому народ наш руский Короля его Мосць просит, чтобы нас при правах наших и вольностях как светских, так и духовных оставить велел». На этом полемика не закончилась — на «Оборону оправдания» немедленно вышли «Экзамен обороны», «Опровержение» и «Антиопровержение»...
К большому сожалению, противостояние не ограничилось публицистикой. В 1623 году витебские православные мещане (епархия Смотрицкого) совершили самосуд над униатским епископом Иосафатом Кунцевичем — он был убит. Реакция правительства Речи Посполитой и Ватикана была незамедлительной, жестокой и кровавой. Убийство Кунцевича, обвинения, угрозы, братобийственная борьба, а также личная опасность произвели на Мелетия Смотрицкого тяжелое впечатление. И впоследствии у него остается только одна идея — «Русь примирить с Русью» (православных со сторонниками унии) и достичь национального единства. Он едет в Киев, чтобы посоветоваться с Иовом Борецким и Петром Могилой, которых он считал своими единомышленниками — мысли о конфессиональном воссоединении беспокоили не только Смотрицкого. Получилось, однако, так, что православные владыки, чувствуя категорическое сопротивление мирян и казаков всякому союзу с униатской церковью, решительно отвергли эту идею и осудили предложения Полоцкого епископа. Собор 1628 года, где должны были рассматриваться пути единения, превратился в духовный суд над Мелетием Смотрицким.
Так, в конце жизненного пути (в 53 года Смотрицкий считал себя очень старым и немощным) он оказался в тупике. Православная Киевская митрополия подвергла его остракизму, в свою епархию путь был закрыт. И Мелетий Смотрицкий, всю жизнь страстно воевавший с Унией, переходит в униатскую церковь. Сделал это он чересчур последовательно: публично отказался от своих прежних произведений, которыми зачитывалась «вся Литва» (Украина и Белоруссия). Отрекся также от «Треноса».
Церковное единство
Идею церковного единства Мелетий Смотрицкий лелеял до самой смерти. В произведении «Уговоры» он высказывает новую мысль — предлагает образовать украинско-белорусский православно-униатский патриархат, независимый как от Константинополя, так и от Рима, как это сделала Москва в 1589 году. Тем самым, считал просветитель Смотрицкий, будет легче достичь общественного спокойствия, а также присоединиться к западной культуре и образованию.
Место Смотрицкого в истории
Мелетий Смотрицкий занял в истории нашей культуры незаслуженно скромное место (возможно, потому, что его образ «запятнан» принятием унии). Между тем он принадлежал к плеяде ведущих гуманистов своего времени и был патриотом своей отчизны. Однако, несмотря на то, что Мелетий Смотрицкий как истинный гуманист был утопистом и что его мечты о единстве «Руси с Русью» должным образом не реализованы и сегодня, жизнь его может служить символом примирения двух конфессий — православной и греко-католической.
Клара ГУДЗИК, «День», №23, (2003)